Читаем Бездна полностью

— Я надѣюсь никогда болѣе не имѣть случая встрѣтиться съ нею! чуть не закричалъ въ возбужденіи своемъ Гриша, — она поступила со мною, какъ злѣйшій врагъ, предательски постыдно… но это должно разъясниться для всѣхъ, для Маши, и вы, именно вы можете это сдѣлать. Она, Марья Борисовна, полюбила васъ, Настасья Дмитріевна, я знаю, и очень уважаетъ; она повѣритъ вамъ, если вы ей напишете все, какъ я вамъ разсказалъ, и узнаетъ, почему въ первую минуту я ничего не сказалъ объ этой прогулкѣ Александрѣ Павловнѣ, не придавая этому значенія и смущаясь въ то же время… ну да, смущаясь передавать объ этой попыткѣ сестры вашей… искусить меня что-ли… не знаю ужь право, какъ сказать, но вы понимаете меня, надѣюсь?

Она слабо усмѣхнулась.

— Понимаю, Григорій Павлычъ, и объясню Марьѣ Борисовнѣ, какъ съумѣю. Я напишу ей сегодня же, чтобъ она завтра утромъ получила письмо.

— Спасибо вамъ отъ души!

Онъ встряхнулъ ей руку крѣпкимъ дружескимъ пожатіемъ и поднялся съ мѣста.

— Я еще никого не видѣлъ сегодня; иду къ Борису Васильевичу… ни онъ, ни Александра Павловна, это напередъ можно сказать, ни словомъ, ни взглядомъ не намекнутъ мнѣ обо всемъ этомъ; я со своей стороны никакого объясненія вызывать не стану, надѣясь на благотворную силу вашего письма, договорилъ Гриша съ умоляющимъ оттѣнкомъ въ голосѣ,- которое избавитъ меня, надо полагать, отъ тяжелаго… и глупаго положенія какого-то подсудимаго на скамьѣ обвиняемыхъ.

— Я сейчасъ же пойду писать, отвѣтила она ему на это, подымаясь съ мѣста въ свою очередь.

У Бориса Васильевича Гриша засталъ бывшаго исправника Ипатьева, гостившаго уже третьи сутки во Всесвятскомъ и поступавшаго, по предложенію Троекурова, главноуправляющимъ его малорусскими имѣніями. Они были заняты разсмотрѣніемъ всевозможныхъ документовъ по этимъ имѣніямъ, которые хозяинъ вынималъ одинъ за другимъ изъ особаго большаго портфеля и, окинувъ ихъ взглядомъ, передавалъ затѣмъ Ипатьеву, дѣлавшему по нимъ какія-то отмѣтки въ своемъ бумажникѣ.

— Вы заняты? сказалъ Юшковъ, входя и раскланиваясь.

— Сейчасъ кончаемъ… Вы не мѣшаете, Гриша, и знакомы со всѣмъ этимъ, примолвилъ Троекуровъ (молодой человѣкъ дѣйствительно былъ досконально знакомъ со всѣми дѣлами Бориса Васильевича и ревизовалъ даже раза два на мѣстѣ, по его порученію, управляющихъ этими его имѣніями въ Малороссіи).

Гриша присѣлъ. Борисъ Васильевичъ передалъ послѣдній документъ изъ лежавшихъ въ портфелѣ Ипатьеву и обернулся къ нему:

— Засидѣлись сегодня въ городѣ! произнесъ онъ своимъ обычнымъ спокойнымъ тономъ, но въ которомъ Гришѣ, въ его душевной тревогѣ, почуялось будто что-то холодно насмѣшливое.

— Бумагу получилъ отъ губернскаго предводителя, поспѣшилъ онъ отвѣтить, — съ предложеніемъ созвать дворянство для новыхъ выборовъ на мѣсто батюшки.

— А, успѣли ужь!

Ипатьевъ записалъ въ бумажникъ нумеръ переданнаго ему документа и поднялъ голову:

— Объ этомъ самомъ, должно быть, и писалось господиномъ губернаторомъ предводителю въ губернію изъ Лупандинской усадьбы, когда онъ тамъ былъ. Въ пакетѣ съ бумагами, доставленномъ мнѣ оттуда отъ него, было и это письмо для отправки по почтѣ.

— А тотъ, само собою, поспѣшилъ исполнить желаніе его превосходительства, презрительно уронилъ Троекуровъ.

— И не совсѣмъ законно, замѣтилъ Юшковъ:- по 247 статьѣ тома IX о дворянствѣ, "если кандидатъ уѣзднаго предводителя, имѣющій замѣнять его въ случаѣ отсутствія или болѣзни, не можетъ по той или другой причинѣ исправлять эту должность, то она поручается депутату дворянства, а если и этотъ не можетъ, то въ должность вступаетъ старшій засѣдатель опеки" — до новыхъ выборовъ, разумѣется.

— Да, но въ предъидушей статьѣ, взгляните — и Борисъ Васильевичъ кивнулъ на одну изъ полокъ библіотеки, на которой разставлена была вся многотомная коллекція Свода Законовъ, — сказано, что "когда откроется вакансія уѣзднаго предводителя дворянства, и для замѣщенія ея не будетъ кандидата, или онъ занять ее не можетъ, то она замѣщается во всякомъ случаѣ по выборамъ дворянства, подъ руководствомъ депутата, хотя бы и до общей баллотировки оставалось менѣе года". Назначить новые выборы со стороны губернскаго предводителя совершенно законно, какъ и со стороны губернатора имѣется законное основаніе напомнить ему объ этомъ… Само собою, если бы тутъ не было задней мысли, они оставили бы status quo до общихъ выборовъ въ ноябрѣ, но отступленія отъ закона тутъ нѣтъ никакого.

Гриша снялъ съ полки IX томъ, перечелъ указанную статью и послѣднія, не приведенныя Троекуровымъ, строки ея редакціи:

"При семъ дворянству предоставляется избирать предводителя или только до общихъ выборовъ, или вмѣстѣ съ тѣмъ и на слѣдующее трехлѣтіе".

— Да, въ этомъ весь фортель, сказалъ Ипатьевъ, — имъ требуется скорѣе выбрать своего человѣка, и они, разумѣется, потребуютъ избрать его на трехлѣтіе. Онъ же у нихъ готовъ въ лицѣ этого protégé, губернатора. Въ уѣздѣ большая агитація идетъ въ пользу его.

Троекуровъ молчалъ, медленно проводя рукой по усамъ.

— Что же, какъ-то невольно вскрикнулъ Гриша, — пусть его и выбираютъ, я баллотироваться не стану.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза