Бездна

Лоулер ощущал, как где-то далеко внизу волнуется мировой океан, как его сотрясает огромный планетарный вал, когда колоссальнейшая стена воды мчала их на собственной спине. Они были крошечными щепочками на ее гребне, атомами, мечущимися в пустоте безграничного космического пространства.

Они были ничем, а громада обезумевшего океана – всем.

Вальбен нашел себе местечко в середине трюма, где смог за что-то уцепиться, присев на корточки и прижавшись к одной из переборок; толстая стопка одеял помогала ему сохранять это положение. Но по-настоящему он не верил, что удастся выжить. Эта несокрушимая стена воды казалась слишком огромной, море – слишком бурным, корабль – слишком хрупким.

По звукам и характеру движения судна Лоулер пытался делать выводы относительно происходящего на палубе.

«Царицу Гидроса» несло по поверхности бурлящего океана. Большая Волна подхватила корабль и влекла его за собой на своем нижнем изгибе. Даже если бы Делагарду удалось вовремя привести в действие магнетрон, это едва ли могло защитить судно от ударов наступавшей и озверевшей громады. Она все равно бы захватила его и унесла с собой. Было трудно оценить скорость Большой Волны, но именно с такой быстротой несло вперед их корабль, подгоняемый неимоверной массой воды. Лоулер никогда в жизни не видел ничего подобного. Возможно, и никто из переселенцев на Гидросе не испытывал такого удара за полтора столетия существования здесь человеческой диаспоры. Скорее всего, какое-то уникальное в своем роде наложение гравитационных воздействий трех лун, какой-то дьявольский парадокс наслоившихся друг на друга сил притяжения породил эту немыслимую водяную гору и погнал ее по огромному брюху планеты-океана.

Каким-то образом кораблю удалось удержаться на плаву. Лоулер не мог понять, как это случилось, но почему-то верил, что судно все еще по-прежнему подскакивает на гребне волны подобно легкой пробке, так как продолжал ощущать постоянную силу ускорения. Большая Волна мчалась вперед! Эта неудержимая сила отбросила его к переборке и прижала к ней настолько, что он не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. «Если бы мы перевернулись, – рассуждал Вальбен, – то грозный вал давно бы оставил нас позади, предоставив возможность спокойненько тонуть в его шлейфе. Но нет… Нет… Мы продолжаем двигаться по поверхности».

В тисках Большой Волны судно вертелось, как веретено. Все, что не привинтили и не закрепили в свое время, теперь слетело на пол и с грохотом перекатывалось из стороны в сторону.

Лоулер слышал, как гремели различные предметы, ударяясь о переборки, будто корабль схватил и что есть мочи тряс какой-то великан. Да так оно и выглядело на самом деле. Вот – снова… И снова, снова… Он почувствовал, что ему не хватает воздуха, его легкие корчились от боли, словно их постоянно захлестывало водой, словно самого Лоулера, а не корабль, болтало по волнам взбесившегося моря. Вниз-верх, снова вниз, а потом – вверх… Сердце неистово колотилось в груди. Его охватила дурнота и ощущение, сходное с опьянением, сделавшее панику просто невозможной. Он находился в центре столь сумасшедшего вихря, что даже страх пожирался его неистовством.

«Когда же мы наконец начнем тонуть? – стучало молоточками в голове Вальбена. – Сейчас?.. Сейчас?.. Сейчас?.. Или Большая Волна никогда не отпустит нас и будет продолжать бесконечно носить корабль вокруг света, вечно вращая, подобно колесу, своей чудовищной силой?»

Неожиданно наступило мгновение, когда все снова утихло. «Мы освободились от нее, – подумал Лоулер, – и плывем сами. Но нет… Нет… Это всего лишь иллюзия…» Секундой позже вихрь начался вновь, с гораздо большей силой, чем прежде. Вальбен чувствовал, как кровь в жилах устремляется от головы к ногам и вновь – от ног к голове, а затем цикл неоднократно повторился. Боль охватила легкие. Ноздри жгло от каждого вдоха.

Раздавались то глухие, то звонкие удары, доносившиеся из глубин самого судна: предметы и незакрепленная мебель летали из стороны в сторону, но откуда-то извне его слуха достигли более громкие звуки. Он слышал крики отдаленных голосов, иногда душераздирающие вопли. В этой какофонии присутствовал и шум ревущего ветра, и более глухой гул самой Большой Волны. Но кроме этого слышалось и какое-то шипение, словно что-то жарилось на сковороде, переходившее в грубое и резкое рычание. Сей звук Лоулер никак не мог объяснить. Возможно, жесткое столкновение воды и неба в точке их пересечения… А может, сама Большая Волна состояла из различных уровней разной плотности, кое-как удерживаемых вместе всеподчиняющей инерцией этой громадной силы, которые вели непрерывный спор между собой. Наконец наступил еще один период абсолютной тишины. На сей раз, казалось, он длится уже целую вечность. «Ну, вот, мы и тонем, – подумал Лоулер. – Сейчас мы опустились метров на пятьдесят ниже уровня моря и продолжаем движение вниз. Корабль уже практически погиб… В любой момент давление воды извне может раздавить этот крошечный коробок, называемый судном, и море ворвется внутрь – этим все и закончится».