Бездна

– Делаю все, что в моих силах, – смущенно ответил Лоулер. Он всегда чувствовал некоторую неловкость, когда пациенты благодарили его. Большей частью Вальбен считал себя чем-то вроде мясника, действующего первобытными методами, в то время как на других планетах – он слышал это от побывавших в других мирах – в распоряжении врача имелись просто волшебные по своему совершенству и эффективности методы лечения. Они использовали звуковые волны, электричество, радиацию и многие другие нововведения, суть которых Лоулер даже не понимал. Те доктора располагали лекарствами, способными вылечить человека за пять минут. Ему же приходилось пользоваться самодельными мазями и бальзамами, приготовленными из морских водорослей, и импровизированными инструментами из древесины и кусков железа и никеля. Но, по крайней мере, Вальбен сказал Нейяне чистую правду: он сделал все, что мог.

– Док, если я чем-то могу помочь вам, то не стесняйтесь, говорите.

– Большое спасибо.

Гольгхоз покинула ваарг, за ней сразу же появился новый пациент – Нико Тальхейм. Нико так же, как и Лоулер, родился на Сорве. Подобно Вальбену, он происходил из семьи Основателей и являлся ее отпрыском в пятом поколении. Его родословная восходила к тем давним временам, к эпохе исправительной колонии. Тальхейм был одним из руководителей человеческой общины острова. Выглядел Нико несколько грубовато: краснолицый, короткая и толстая шея, мощные плечи. Они с Лоулером дружили с самого детства и сохранили приятельские отношения до сих пор. Семеро жителей острова составляли славное семейство Тальхеймов: отец Нико, его жена, сестра, трое детей. Кстати, редко какая супружеская пара на Гидросе могла похвастаться таким количеством наследников. Сестра Нико вступила в женское сообщество, обосновавшееся на дальнем краю Сорве несколько месяцев тому назад. Теперь все знали ее под именем сестра Бода. Самого Тальхейма поступок ближайшей родственницы отнюдь не радовал.

– Абсцесс все еще беспокоит тебя? – поинтересовался Вальбен. Нико уже давно страдал от инфекции в левой подмышке. Лоулер полагал, что его товарища ужалила какая-то дрянь в заливе, но сам пострадавший это отрицал. Опухоль непрерывно гноилась. Вальбен уже трижды вскрывал ее и пытался прочистить, но всякий раз процесс возобновлялся. Пару недель назад он попросил ткача Гарри Трэвина изготовить из морского пластика небольшую дренажную трубку и вшил ее Нико под кожу, чтобы через нее от инфицированного места происходил отток гноя.

Лоулер снял повязку, обрезая швы, удерживавшие трубку, и принялся осматривать прогрессирующий абсцесс. Кожа вокруг него покраснела и была горячей даже на ощупь.

– Жжет, сволочь! – скрипнул зубами Тальхейм.

– Да и выглядит отвратительно. Ты смазываешь опухоль той мазью, что я дал тебе прошлый раз?

– Конечно.

Что-то в его голосе заставило Лоулера усомниться в правдивости его слов.

– Нико, естественно, ты можешь поступать как тебе заблагорассудится, – предупредил друга Вальбен, – но помни, если инфекция распространится по всей руке, придется ее ампутировать. Считаешь, что сможешь работать одной?

– Вэл, это всего лишь левая рука.

– Ну, ты и шутник.

– Нет, я не шучу, – пробурчал Тальхейм, когда Лоулер вновь коснулся опухоли. – Возможно, день или два я не смазывал… Ладно, извини, Вэл. Мне очень жаль.

– Ты пожалеешь еще больше через какое-то время.

Холодно и беспощадно Вальбен занялся очисткой места абсцесса, словно обтесывая кусок деревяшки. Но Нико не произнес ни слова и не сделал ни одного нетерпеливого движения, пока его подвергали болезненной операции.

Когда же Лоулер стал вновь прикреплять дренажную трубку, Тальхейм внезапно сказал:

– Мы ведь так давно знаем друг друга, не так ли?

– Да, почти сорок лет.

– И ни у кого из нас ни разу в жизни не появилось желания переселиться на какой-нибудь другой остров, верно?

– Да мне и в голову не приходило, – задумчиво произнес Лоулер. – Кроме того, я здесь единственный врач.

– Да. А мне попросту нравилось здесь.

– Мне тоже, – согласился Вальбен и подозрительно посмотрел на друга. – Не понимаю, к чему весь этот разговор?

– Знаешь, Вэл, – признался Тальхейм, – я ведь все время думаю о нашем вынужденном отъезде. От этой мысли становится так мерзко на душе…

– Мне самому не очень-то нравится все происходящее, Нико.

– Да, да… но ты, кажется, смирился с этим?

– А разве у меня есть возможность выбирать?

– Вэл, послушай… Возможно, и есть.

Лоулер посмотрел на него, ожидая продолжения.

– Я слушал тебя на общем собрании… Когда ты сказал о безнадежности любых попыток борьбы с джилли… мне не удалось убедить себя и согласиться с тобой, но когда все обдумал, то понял – ты прав. И все же я продолжал задавать себе вопрос: «А нет ли какого-либо способа сделать так, чтобы хоть кто-то из нас смог остаться?»

– Что?!