Бездна

У Лоулера возникло ощущение, что их плавание никогда не закончится. Корабль стал не просто островом, но заключил в себе весь его мир. Вот так вот он и будет разгуливать по палубе вечно. Другие суда, плывшие поодаль, напоминали соседние планеты в бескрайних просторах Вселенной.

Странно, но подобная перспектива почему-то совсем не расстраивала Вальбена. Его полностью захватил ритм плавания. Лоулер научился находить удовольствие в мерном покачивании корабля, научился мириться с мелкими лишениями жизни в пути. Даже появляющиеся время от времени морские чудовища теперь пробуждали в нем любопытство, и он с интересом наблюдал за ними. Лоулер свыкся с этим новым для него стилем жизни… приспособился… Значило ли сие, что он как-то размяк в душе? А может, он превращается в настоящего аскета, которому ничего, по большому счету, не нужно и которого не заботят временные неудобства? «Возможно, и так, – сказал самому себе Вальбен. – Нужно при случае спросить об этом у отца Квиллана».

Данн Хендерс поранил себе руку багром, когда помогал Кинверсону затаскивать на борт громадную, размером с человека, яростно бившуюся на тросе рыбу.

Лоулер, у которого иссяк запас бинтов, отправился в грузовой отсек за запасами перевязочного материала. С момента встречи с Гейбом и Сандирой ему стало неприятно ходить туда: все время казалось, что они там прячутся. Больше всего Вальбену не хотелось снова столкнуться с ними.

Но Кинверсон находился на палубе и потрошил только что выловленную рыбу.

Несколько минут Лоулер копался в темных, пропитанных самыми разными запахами недрах корабля, а затем стал пробираться наверх. Неожиданно он буквально натолкнулся на Сандиру Тейн, шедшую по тому же узкому, плохо освещенному проходу.

Казалось, ее по-настоящему удивила эта неожиданная встреча.

– Вэл! – вскрикнула Тейн; ее глаза расширились, и она сделала поспешный и неловкий шаг в сторону, чтобы он не сбил ее с ног.

Но корабль резко качнуло, и Сандиру отбросило вперед, прямо в его объятия. Очевидно, все произошло случайно – она была просто неспособна на столь откровенно-вульгарные поступки.

Опершись на горку упакованных ящиков у него за спиной, Лоулер бросил на пол охапку бинтов и поймал Тейн, падавшую ему на грудь подобно кукле, которую отшвырнула от себя капризная маленькая девочка. Он удержал ее и помог устоять на ногах. Судно начало клониться на другой борт, и Вальбену пришлось прижать ее к себе еще крепче, чтобы Сандиру не отбросило к противоположной переборке. Так они и стояли, нос к носу, глаза в глаза, и смеялись.

Но тут корабль вернулся к своему обычному положению, и Лоулер понял, что продолжает сжимать ее в объятиях и сие ему очень нравится.

«Так вот он, мой хваленый аскетизм! – молнией пронеслось в голове Вальбена. – Что за черт?! Что за черт, в самом-то деле?!»

Его губы приблизились к ее устам, а может, и наоборот… Петом он уже не мог точно вспомнить, как это произошло. Но поцелуй был долог, горяч и приятен. После этого, несмотря на то, что движение корабля сделалось значительно более ровным, Лоулеру не захотелось отпускать Тейн от себя. Его руки скользили по ее телу: одна двигалась по спине Сандиры, другая устремилась к ее упругой мускулистой попке. Он еще сильнее сжал Тейн в объятиях, а может, она еще крепче прижалась к нему… Сказать наверняка невозможно.

На теле Лоулера имелся только кусок желтой ткани, обернутый вокруг бедер; на Сандире была легкая серая накидка, едва доходившая до бедер. Так легко сбросить и то и другое!..

Все развивалось просто, с вполне предсказуемой последовательностью, хотя происходящее не становилось более скучным из-за этой предсказуемости. Оно отличалось ясностью, лаконичностью и неотвратимостью сновидения и его же бесконечной загадочностью намеков на возможное, но еще не реализованное.

Словно в полусне, Лоулер касался ее тела. Кожа Сандиры была удивительно гладкой и теплой. Как в забытьи, она ласкала его шею. Он медленно провел правой рукой по женской спине, затем – между их так плотно прижавшимися друг к другу телами, мимо ее маленьких округлых и упругих грудей, мимо того места, где, как теперь показалось, много столетий назад водил стетоскопом, и опустил ладони ниже, на начало развилки бедер. Лоулер коснулся этого места. Влажно… Теперь Сандира взяла инициативу в свои руки, слегка оттолкнув его без всякой враждебности. Она просто пыталась направить Вальбена в какой-то укромный уголок между ящиками, туда, где можно лечь. Он почти сразу же понял ее желание.

Здесь оказалось тесновато и душно. Тем более, оба были длинноноги. Но все прошло как-то легко, само собой, без всякой предварительной игры. Ни он, ни она не произнесли ни единого слова. Сандира все совершала живо, активно и… быстро. Лоулер вел себя энергично и настойчиво. Им потребовалось всего одно мгновение, чтобы синхронизировать ритм своих движений, и после этого все происходило гладко. Где-то в середине происходящего Вальбен попытался припомнить, когда в последний раз занимался любовью, но тут же гневно приказал себе все внимание сконцентрировать на данной минуте жизни.