Бездна для героя

Но тоска не отпускала, а звучала и звучала. Так тянется нота в вагоне метро, когда гармонист давно ушёл, а ты не поймёшь – то ли колёса поют, то ли ветер гудит. И почему раньше они не знали этой мелодии? Вспомнилось:

…Овладевает светлая печаль,

Как лунный свет овладевает миром.

Пушкин, кажется. Или Фет? Сдавала же ЕГЭ по литературе…

Рядом, двумя пальцами отбросив яркую полосатую змею, сел Доктор.

– Ой, что это ко мне ползло? – всполошилась Инга. – Оно ядовитое?

– Крайт, после укуса человек может прожить минуты три. А какие прелестные создания тут в траве водятся!

Инга испуганно поджала под себя ноги.

– Всё же мы на Земле, да? Наконец-то я позвоню домой!

– Боюсь, сотовую связь ещё не изобрели. – Доктор сощурился. – И электричество – тоже; по ощущениям, век где-то шестнадцатый. Борнео пока не открыт пришельцами из Европы, на остров не завезли ни оспы, ни чумы, ни, самое страшное, – мышек.

Разочарованная Инга уронила телефон.

– Давай сюда. – Галлифреец открыл корпус, вставил свою симку, выуженную из бездонного кармана, – и вернул аппарат хозяйке:

– Звони.

Инга с недоверием приложила ухо: длинные гудки!

– Ты гений! – воскликнула она, соскочила со ствола и убежала в джунгли.

– Эй, а змеи? – Крик вдогонку действия не возымел.

Инга переминалась с ноги на ногу, рискуя через три минуты закончить разговор.

– Алё, куда пропала? – ответил, наконец-то!

– Алексей! Ты… Я… Слушай… Тебе эрлотиниб давали? Не забыли?

Почему так официально? Совсем же о другом хотела спросить!

– Давали всё, как ты назначила, успокойся. Помнишь – ты мне сегодня кино обещала, сбежим вечером на часок из больницы? – голос у него всё же больной, слабый.

Несчастная путешественница сглотнула. Где она, а где – кино.

– Нет, не смогу. Мне по диссеру надо материалы собирать. Всё, пока.

Слёзы душили. Она вернулась и села на бревно; очень хотелось выговориться.

– Алексей, он… Четвёртая стадия рака. Неоперабельный. Двадцать лет, фитнес-тренером работает. Работал.

– И у тебя – физрук. – Доктор невесело усмехнулся.

Потом звонила маме, успокаивала. Совсем почти успокоила, но тут прибежал Расни и вывалил на колени нечто чешуйчато-зелёное, с мерзкими волосками.

– Ай! Оно кусается? – вскрикнула Инга.

– Попробуй салак! Очень сытные, только кожицу счищай.

Инга сковырнула чешуйку, лизнула: на вкус плоды ничего общего с рыбой не имели, а оказались ананасово-банановыми с лёгкими ореховыми нотками.

– Скорее, пойдём к Длинному Дому! – вдохновенно вещал Красный Кот. – Сегодня меня посветят в воины.

Компания пробиралась одному охотнику видимой тропинкой. Под ногами чвякало, мокасины насквозь промокли, в нос лезла мошкара, от жары и влаги у Инги по спине текли ручьи. Доктор же как будто не замечал неудобств, походкой леопарда огибал топкие места. Расни всё время поглядывал наверх.

– Не нравятся мне эти соскобы на коре, – заявил он. – Никогда таких не видел.

– Ваши не могли их оставить? – оживился Доктор, присматриваясь к зарубкам.

– Мы деревья не портим. – Расни пожал плечами. – Рубим сколько надо, но лишние не уродуем. Животное, наверное, какое-нибудь. Только не припомню я у нас таких великанов, да ещё чтобы могли стесать ствол до половины, – он кивнул на соседнее деревцо.

Галлифреец достал отвёртку, посветил вверх, на странные отметины, потом принялся отгибать широкие листья, разглядывать медного цвета почву – и обнаружил следы, вдавленные очень глубоко, как будто туда лом роняли. Толстенький такой лом, в руку.

Прямо на тропе рос оранжевый в белых крапинках цветок размером с матрац, от него несло падалью. Инга сфоткала, досадуя, что батарея садится, а Расни обошёл гиганта, не обратив внимания. Он заметно волновался, кусал губы. Наконец, спросил:

– Доктор, мы ведь можем оказаться за много дождей впереди или позади того времени, когда я покинул свою землю?

– Да.

Инга даже разозлилась на галлифрейца: вот любит он односложно отвечать! Нет бы, успокоить человека, взбодрить…

Она остановилась. Толстенные стволы стремились вверх и раскрывались искусной резьбой, казалось – это колонны грандиозного храма. Анфилады его простёрлись на километры, и стоило встать между трёх таких столпов, как тебя будто подкидывало и уносило над голубыми ареолами листвы куда-то далеко, к самому океану. Воздух пьянил, он хлестал тело со всех сторон, словно потоки на стремнине, и хотелось то ли танцевать, то ли петь, то ли скакать по веткам вместе с обезьянами-носачами.

Инга краем глаза заметила овальных существ в кроне. Они были похожи на солнечные зайчики, на шарики, которые колышутся от дыхания.

– Кто эти белые? – Поймала за локоть подскочившего Расни.

Красный Кот проследил, как прозрачное облачко перелетает на соседнее дерево, быстро бросил «Нет, никого не вижу, пошли», и устремился вперёд по тропе.

– Птица-носорог кричит, предупреждает о чужом, – заметил он. – Уж не моданги ли пришли за головами? Надо поторопиться.