Бездна в твоих глазах

— Нет, нет… Ты не виноват. Все хорошо… — всхлипывая, произносит она. — Со мной все хорошо. Очень хорошо. Настолько хорошо, что не могу сдержать эмоций. Спасибо, мне был необходим такой секс, — обнимает меня сильнее, а я зарываюсь ей в волосы, прижимаю к себе дрожащее тело и не могу сказать и слова. Жизнь делится на две части: до Даши и после.

ГЛАВА 23

ГЛАВА 23

Дарья

Бывают моменты, когда ты уже не справляешься одна, ломаешься и плывешь на волнах боли в пропасть. Мне был просто необходим Тимур и его забота. Впервые за долгое время со мной рядом появился тот, кто захотел разделить мою боль. А ее было так много, что я не справлялась. И уже не важно, что между нами много недопонимания и его жена. Главное, что рядом с этим мужчиной мне не так больно и дышится легче. Тимур плохо меня знает и еще не понимает, что я переживаю потери в полной тишине. Мне так проще и легче. Я слушаю тишину, наполняя ей свое тело и душу, и боль немного отступает.

Очень подкупало то, как он пытался привести меня в себя и то, что ему не все равно. Он дал мне надежду на будущее, рассказав, что со мной как с женщиной еще не все потеряно, и у меня могут быть дети. Наверное, если бы не эта надежда и поддержка Тимура, я бы сошла с ума.

Тимур похож на ураган, на стихию, которая не перед чем не остановится, пока не достигнет своей цели. Сопротивление бесполезно. А у меня больше нет сил противостоять. Я устала все решать сама. Хочется стать ребенком, беззащитной девочкой, закрыть глаза. А когда открою — все проблемы решены. Хочется, в конце концов, поверить в мужчину и отдать ему себя. Всю свою сознательную жизнь я полагалась только на себя и свои силы, боролась, шла к целям и пыталась решить проблемы близких. А на себя сил не осталось…

Я уже больше недели живу в доме Тимура и не хочу убежать. Просто живу, просто засыпаю рядом с хищником и сладко просыпаюсь. Иногда боль возвращается, но Тимур не позволяет ей проникнуть глубоко. Он моя анестезия, мой наркоз и мое лекарство. Его мужская сила, характер, харизма и властность позволяют тонуть только в бездне его темных глаз. Я отдаюсь хищнику так, как он этого требует. Мне тепло в его руках, и пока совсем не хочется думать, что нас ждет дальше.

Сегодня выходной, и Тимур дома. Еще вчера он отпустил Ольгу Анатольевну домой, и мы остаемся наедине. Только он, я и наша тишина. Рано просыпаюсь и рассматриваю моего хищника. Даже во сне он кажется опасным, но таким привлекательным. Сильная грудь размеренно вздымается, мышцы перекатываются, и, кажется, черная татуировка на его груди и плече оживает, оплетая его руку. Мне все время хочется его касаться, изучать, пока хищник подпускает и разрешает с ним играть, но я боюсь его разбудить. Вчера, вернувшись домой, он казался вымотанным.

Тихо поднимаюсь с кровати, надеваю его рубашку, потому что Тимуру нравится, когда я ношу его одежду на голое тело. На самом деле он еще тот маньяк и извращенец, но мне нравится. Кажется, мне все в нем нравится и возбуждает, даже недостатки. Забегаю в ванную, быстро умываюсь, чищу зубы, собираю волосы в небрежный пучок и иду на кухню. Я еще ни разу для него не готовила, а сегодня хочется отдать ему хоть каплю заботы, которую он дает мне.

Открываю холодильник и теряюсь от обилия продуктов. Вынимаю, творог, яйца — очень надеюсь, что Тимур любит сырники. Пожалуй, на большой и хорошо оборудованной кухне готовится веселее, чем на моей маленькой, со старой плитой и холодильником, доставшимся в наследство от бабушки.

Пока сырники жарятся, заправляю кофемашину и нахожу в холодильнике малиновый джем. Красота. Накрываю на стол в столовой. Здесь стеклянная стена и красивый вид на двор. Хороший дом, но я бы завела ещё собачку. Немецкую овчарку, например.

Возвращаюсь из кухни с салфетками и нахожу Тимура за столом. Он подпирает руками подбородок, щурит глаза и рассматривает меня. Опускаю возле него салфетку, а сама ловлю себя на том, что глубоко вдыхаю его холодный запах.

— Доброе утро, — произношу я и сажусь напротив. — Я приготовила завтрак.

— Доброе, я вижу. Пахнет вкусно, — отвечает он, отпивая кофе, рассматривая меня, словно никогда не видел. — Не отравлюсь? — спрашивает, отламывая вилкой кусочек сырника.

— Вот сейчас мы и узнаем. Пробуй, — усмехаюсь я. Он съедает кусочек, ещё и ещё, поливает сметаной, а я жду вердикта. Очень хочется, чтобы ему понравилось. Но Тимур, гад, поедает мои сырники, но молчит.

— Ну как? — не выдерживая, спрашиваю я.

— Есть можно, — вполне серьезно отвечает он.

— Что? Невкусно?

— Ну…

— Подбираешь слова, чтобы меня не обидеть?

— Иди сюда, — манит меня пальцем и отодвигает тарелку. — Иди! — властно, настойчиво произносит он, и я иду. Если раньше меня пугал его взгляд и низкий голос, то сейчас он меня будоражит. Я знаю, что значит этот тон и этот дьявольский взгляд.

— Садись, — он немного отодвигается, хлопая по коленям. — Будем завтракать вместе. Сажусь, седлая Тимура, лицом к лицу, немного облокачиваясь на стол.

— Очень вкусно, — шепчет он мне, хватает за ворот рубашки и притягивает к себе.