Бездна в твоих глазах

— Ах ты, зараза, — вонзаю в нее пальцы, чувствуя прилив влаги. На белых бедрах горят красные следы от моих ладоней. Во мне просыпается звериный инстинкт: заклеймить свою самку, чтобы никто больше не посмел на нее посмотреть. Посылаю ещё несколько сильных ударов, вырывая из нее вскрики. Кровь кипит, а я сам задыхаюсь от возбуждения.

Хлопаю легонько по мокрой киске, наклоняюсь, целую красные бедра, поднимаюсь выше, покрываю поцелуями поясницу, спину, плечи, кусаю шею, просовываю руку под грудью, поднимаю ее, прижимая к себе, поворачиваю голову и целую. И на этот раз она отвечает, покусывая мои губы от возбуждения. Грубо сжимаю грудь, щипаю соски, оттягивая их, и сжираю стоны моей девочки. Я сейчас не способен на нежность, меня разрывает от возбуждения. Но я не могу ее трахнуть так, как хочу. Рано еще, и ей будет по-настоящему больно. Нахожу клитор, начинаю массировать, ускоряясь с каждой секундой, не разрывая поцелуй, вынуждая стонать мне в рот. Мы задыхаемся, кровь кипит, сердце барабанит где-то в висках, и если Даша бьется и содрогается на грани оргазма, то я себя мучаю. Мое возбуждение уже причиняет боль. В глазах темнеет, но я вспоминаю о цели затеянного.

Отпускаю Дашу и вновь прижимаю грудью к спинке кресла. Ножки Лисы подкашиваются, но я хватаю ее бедра, ставя в позу. С трудом заставляю себя отойти от Лисы. Глубоко вдыхаю и иду к бару.

— Тимур? — в растерянности произносит она, пытаясь восстановить дыхание.

— Что такое, Дарья? — ухмыляюсь, наливая себе коньяка. Она пытается подняться на трясущихся ногах. — Встала в позу немедленно! — рычу на всю гостиную, и Даша тут же становится назад.

— Ты издеваешься? — она спрашивает надрывно, почти плача, сжимая при этом ноги.

— Нет, я жду, когда ты признаешь, что принадлежишь мне! — немного нервно, со злостью отвечаю я, потому что больше всего в тот момент издеваюсь над собой. Даша разочарованно стонет, а я залпом выпиваю порцию коньяка.

— Я принадлежу тебе! Доволен? — со злостью выдает она.

— Вполне! Главное, чтобы ты действительно это усвоила, потому что я не шучу! — с грохотом ставлю стакан на стойку и иду к Даше.

Слегка поглаживаю воспаленные складочки, вновь нахожу клитор и сжимаю его, глядя, как Лиса содрогается. Я опять ее мучаю, но собираюсь довести дело до конца. Мне нужно ее удовольствие, я хочу ее оргазм.

— Запомни, Даша, — вновь наклоняюсь к ней и шепчу на ухо, одновременно лаская пульсирующий клитор и размазывая по нему влагу. — Я подарю тебе весь мир, исполню любое желание и убью каждого, кто посмеет причинить тебе вред, а взамен ты полностью отдаешься в мои руки. И назад дороги нет! — больно прикусываю ее ушко. Звучит устрашающе, но я и сам боюсь распирающих чувств.

— Боже! Трахни меня! — не просит — требует со злостью. — Я больше не могу-у-у-у, — тянет она.

— Тебе нельзя!

— Можно! Я хочу!

— Нет, будет больно! Я сейчас не способен на нежность, — рычу ей в шею, прикусывая кожу, чувствуя, как по спине скатывается пот, и меня уже подбрасывает от перевозбуждения.

— Ты, по-моему, и трахнуть меня не способен! — шипя как кошка, заявляет она.

И все — меня взрывает. Зверь вырывается наружу. Я ведусь на ее манипуляции и провокацию, слетая с катушек.

— Сука! — стягиваю штаны с боксерами, высвобождая налитый член, упираюсь в мокрые складки и резко вхожу на всю длину, забывая про все на свете. Меня просто трясет от ее вызова. Еще ни одна женщина не смела так со мной разговаривать. Но надо признать, что у меня и никогда не было таких женщин, как Даша. Одной рукой обхватываю ее бедра, крепко сжимая, чтобы она не падала, а другой хватаю за косу, наматываю ее на кулак и дёргаю на себя.

— Достаточно грубо, или тебе мало?! — рычу, хватая воздух, начинаю двигаться, набирая бешеный темп. В ней так мокро, горячо и очень тесно из-за судорожных сокращений.

— Да! Боже… Продолжай! — кричит она, и я окончательно теряю разум.

А дальше все бесконтрольно, на голых инстинктах. Трахаю ее, задыхаясь, в бешеном темпе, растягивая мышцы, ударяясь о бедра, создавая характерные толчки. Нам обоим уже много не нужно, мы балансируем на грани и вот-вот сорвемся в рай. Нет, даже в не рай, а в ад. В наш личный, персональный ад, в котором нам гореть до конца. Даша уже скулит, не выдерживая моего темпа, и бесконечно долго кончает, стискивая мой член. Вовремя выхожу из нее, сжимаю головку и обильно кончаю на ее бедра. Запрокидываю голову, хрипло стону, закатывая глаза. Мир разрывается на части, и, кажется, до Даши там было пусто и обыденно.

Прихожу в себя и слышу ее всхлип. Даша прижимается щекой к спинке кресла и плачет, кусая губы.

— Твою мать! Лисичка! Прости! — быстро развязываю ей руки, рассматриваю член на предмет крови, но ничего не нахожу. Подхватываю ее и сажусь вместе с ней в кресло. — Не нужно было меня провоцировать! Где больно?! — А она ничего не отвечает, мотает головой и обнимает меня за шею, утыкается в нее, заливаясь слезами. — Прости, Лисичка! Давай вызовем врача?

Хочется разбить себе голову об стену за то, что такой похотливый идиот, не смог сдержаться.