Бездыханные (СИ)

Лацек покачал головой. Похоже, бедная графиня (а то, что это именно она не приходилось сомневаться, чего стоила одна золотая оправа для очков, на душке которой красовался маленькой капелькой бриллиант) не раз принимала гостей в своем доме, искусно притворявшихся ее доброжелателями, а наделе лишь мечтающих заполучить тихий, роскошный замок, расположенный в самом лоне природы.

- Лацек Мильтон. Я был послан Высшим Советом дабы поймать преступника и совершить правосудие.

- Какого преступника? - похоже, графиня была несколько поражена услышанным.

Мильтон удивленно вскинул брови. Он не понимал, каким образом столь яркое, всколыхнувшее всю деревню событие могло обойти стороной эту любопытную, бойкую старушку.

- Видите ли... Мм... Говорят, в деревне убили двух девушек. Сестры отправились к соседям попросить то ли подсвечник, то ли масло... Но так и не вернулись. Их нашли утром, повешенными в пустом домике. Ну, знаете, тот, что последний и на правой стороне, - Лацек прикусил губу. Он попытался быть достаточно лаконичным и сухим к деталям. Не хотелось, чтобы графиня перепугалась.

Старушка вздохнула и, ничего не говоря, пропустила детектива в дом.

- Вы любите чай с мятой?

Лацек замялся. По правде говоря, он терпеть не мог мяту. Бабушка постоянно заваривала ему эту траву, когда болел, приговаривала, что этот отвар являет собой предмет чудодейственной силы. Быть может, именно ассоциации исказили его вкусовое восприятие свежей, любимой всеми травы.

- Вижу, что нет. Но другого у меня не имеется, - вздохнула графиня. - Знаете ли, слуги покидают нас, когда из дома испаряются деньги, дети перестают навещать, стоит переписать на них завещание...

- Понимаю, - кивнул Лацек. - Какой красивый портрет!

Прихожая графини была вся уставлена напольными вазами, цветами и портретами. Детектива привлекла незнакомка, чьи черты лица казались ему настолько спокойными и уверенными, что эта самая стойкость, вера в завтрашний день передалась ему самому.

Такая мудрая красота была свойственна матери, сестре, подруге, но никак не возлюбленной. Сама природа этих чувств детективу казалась недоступна. Он не мог отвести глаз от портрета: карих, орехового оттенка глаз, пухлых, приятного розового цвета губ, волнистых каштановых волос...

- Кассандра, красавица, правда? Жаль только, что мертва уже 20 лет...

Лацек пробормотал что-то типа "простите" и последовал за графиней в гостиную.

Далее, чтобы не вводить читателя в скучнейшую прострацию рассказами графини о ее бурной молодости и т.д., и т.д., обрисуем лишь общую мысль разговора.

Оказалось, старушка редко выходила из замка, все письма доставлял ей Хуан - здоровенный детина, в словарном запасе которого содержалось лишь несколько десятков слов. Если же малой чего не понимал, а случалось это очень часто, на широком лбу вырисовывались две глубокие складки. Создавалось впечатление, что громила размышляет о серьёзных проблемах мироздания. Хуан любил графиню, подметал дорожку перед ее домом за пару крендельков, подстригал деревья. Однако, собеседник из него был чуть лучше птички, случайно присевшей на подоконник отдохнуть после длительного полета. Графиня пару раз в месяц все же выбиралась "в свет" прикупить особые травы, кои имелись только в домике у знахарки Фрейн. Старушка не могла жить без этих растений, использовала их всячески: развешивала в прихожей дабы отогнать злых духов и демонов, бросала на пороге, чтобы ни дай Бог не заманить в гости соседних привидений.

Лацек устало вздохнул и потянулся. Дорога в деревню его изрядно вымотала, а отдохнуть он так и не успел.

- Молодой человек, а не хотите ли остановиться у меня? Трактир в деревне - не самое лучшее место для городского жителя, тем более, как я погляжу, благородных кровей... - графиня подмигнула юноше.

Тот пожал плечами. Действительно, ему не особенно хотелось соседничать с местными пьяницами, бродягами и прочими "любезными" жителями.

- Признаться, моя кровь ничем не отличается от Вашей или любого другого жителя Кильки, - отшутился он. - Но благородной назвать ее трудно. Отец - доктор, мать - дочь лавочника.

Графиня замахала рукой.

- Что Вы! Я же не об этой глупости говорю, Вы кажетесь мне очень серьезным и вдумчивым молодым человеком! И улыбка приятная... Такая ободряющая, что ли... Не то, что у этого мрачного типа, который на прошлой неделе огорчил своим визитом... Настроение испортил только, - графиня, словно ребенок, надула тонкие губы.

Лацек замер. Значит, она знает про господина Керена?

- Вы про детектива Керена говорите? - спросил он.

Старушка закивала.

- Про него самого! Пришел, вопросы задавал, гримасничал, а в конце даже фыркнул! Ну, знаете, фыркать перед дамой, пусть уже и в возрасте - вопиющая наглость! - графиня даже покраснела от возмущения.