Безграничное сердце

— Такого нет, — возразил я ей. — Локтевая паста. Что за. Боги, ты т-такая странная. Я пойду спать. С-спасибо, что пригласила меня на свой день рождения. Пока.

А потом я отключился.

Десятое утро.

— О боги, — стонал я, волоча ноги по дороге. — Убейте меня сейчас же. Или солнце. Мне всё равно кого.

— Кто-то получил прошлой ночью хороший урок, — сказал Гэри, звуча слишком бодро, в то время как я умирал.

— До или после того, как он проснулся в миске с пастой? — спросил Кевин. Засранец.

— Паста лицо! — воскликнул Тигги. — Волшебник Паста Лицо.

— О, с большой буквы, — протянул Гэри. — Теперь это навсегда.

— Дурацкое грёбаное правило, — проворчал я.

Тринадцатая ночь.

— Итак, — протянул Гэри. — Нам с Кевином. Нужно пойти в лес. За. Едой.

Я уставился на них обоих.

— За едой.

— Ну. За ягодами там.

— Ягодами, — повторил я.

— Да, — сказал Кевин. — Чтобы поесть ягод на завтрак.

— Ягоды.

— Лесные ягоды, — добавил Гэри. — Из леса.

— Отлично, — выдохнул я. — Я первый подежурю. Не задерживайтесь.

Час спустя всё стало жутковато.

Я лежал у костра, слушая, как рядом храпит Тигги, и смотрел на звёзды, и внезапно услышал, как эхо пронеслось над деревьям.

Сначала я подумал, что это призрак ест диких кошек.

А потом, что это обезьяны, сражающиеся очищенными, мокрыми апельсинами.

Но потом я услышал:

— О-О-О, КЕВИН. БОГИ. БЛЯДЬ. НАСКОЛЬКО ДЛИННЫЙ У ТЕБЯ ЯЗЫК?

И я бормотал:

— Нет. Нет-нет-нет.

— ЛЮБОВЬ МОЯ, ТЫ НА ВКУС КАК ЛУЧШАЯ АМБРОЗИЯ. ХОЧУ ТЕБЯ ИСПИТЬ.

Меня начало подташнивать.

— КАК ТЫ ВООБЩЕ МОЖЕШЬ ТАК ИЗГИБАТЬСЯ?

— ГЭРИ. ГЭРИ. ТЫ ЗАСТАВЛЯЕШЬ МЕНЯ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ЖИВЫМ, И Я ХОЧУ ДЕЛАТЬ МНОГО ЧЕГО С ТВОИМ АНУСОМ.

— Пожалуйста, пусть это будет просто кошмаром, — прошептал я. — Умоляю.

— ТЫ МОЖЕШЬ ДЕЛАТЬ ВСЁ ЧТО УГОДНО С МОИМ АНУСОМ.

— КТО БЫЛ ПЛОХИМ ЕДИНОРОГОМ? ТЫ БЫЛ ПЛОХИМ ЕДИНОРОГОМ?

— Прошу, скажи нет. Пожалуйста, скажи нет.

— ДА. ДА! Я БЫЛ ОЧЕНЬ ПЛОХИМ ЕДИНОРОГОМ.

— Ну почему? — Я застонал и натянул одеяло на голову.

— ПЛОХИХ ЕДИНОРОГОВ НАКАЗЫВАЮТ. ТЫ ЗНАЛ ОБ ЭТОМ?

— ДА! ДА, Я ЗНАЛ!

— ДА, ЧТО?

— А? ДА, ЧТО ЧТО?

— НЕТ. ТЫ ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ ДА, СЭР.

— О. ТЫ И ПРАВДА МЕНЯ НАКАЖЕШЬ?

— Не наказывай, — бормотал я, раскачиваясь взад-вперед. — Не наказывай.

— НУ, ДА. ТЫ ЖЕ БЫЛ ПЛОХИМ ЕДИНОРОГОМ. ТАКОВЫ ПРАВИЛА.

— ЧЬИ ПРАВИЛА?

— ПРАВИЛА КЕВИНА ДЛЯ ОФИГЕННОГО СЕКСА.

— Он не должен следовать этим правилам, — сказал я спящему Тигги.

— OХ. ЛАДНО. ДУМАЮ, Я МОГУ СЛЕДОВАТЬ ПРАВИЛАМ. ДАВНО МЕНЯ НЕ НАКАЗЫВАЛИ. МОЁ СТОП-СЛОВО — МЮРИЭЛЬ. ФОНДЮ ДЛЯ ПОМЕДЛЕННЕЕ. И ДЛЯ «ПРОДОЛЖАЙ, ПОТОМУ ЧТО ВСЁ ОХРЕНЕННО» — СЭМ.

— Да ладно! — взвыл я в ладони.

Обезьяны возобновили борьбу за мокрый апельсин с призраками, пожирающих диких кошек.

— КТО МОЙ ПЛОХОЙ ЕДИНОРОГ?

— Я, СЭР. Я ТВОЙ ПЛОХОЙ ЕДИНОРОГ. ОТШЛЁПАЙ МЕНЯ СВОИМ ЯЗЫКОМ.

— ТАК ХОРОШО? ТЕБЕ ПРИЯТНО?

— СЭМ. СЭ-Э-Э-М. СЭМНЫЙ СЭМ.

— Это не нормально, — плакал я. — В этой ситуации нет ничего нормального.

Тигги продолжал храпеть.

— ТЫ НЕПОСЛУШНЫЙ ЕДИНОРОГ. МНЕ ПРИДЁТСЯ ПОУЧИТЬ ТЕБЯ УВАЖЕНИЮ.

— ЗАСТАВЬ МЕНЯ УВАЖАТЬ ТЕБЯ. СЭМ, Я СЭМ. СЭМСЭМСЭМСЭМСЭМ… ЧТО ЭТО? ЭТО ТВОЙ ПЕНИС? СВЯТАЯ МАТЬ БОГОВ, НЕ ЗНАЮ, ВЛЕЗЕТ ЛИ ОН В МЕНЯ.

— Эй, рукоблудники и распутники! — Я пытался петь. Выходило ломано и звучало так, будто я умираю. Потому что так и было.

— О, СПАСИБО ТЕБЕ, ЛЮБИМЫЙ. ВСЕГДА ПРИЯТНО, КОГДА КТО-ТО ГОВОРИТ, ЧТО ТВОЙ ЧЛЕН БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЁ, ЧТО ОН КОГДА-ЛИБО ВИДЕЛ.

— ЭМ. Я НЕ СОВСЕМ ТАК СКАЗАЛ. СЭР. О-О-О-О. Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ТАК МОЖЕШЬ. ОХУЕННЫЙ СЭМ. Я САМЫЙ СЭМНЫЙ СЭМ НА СВЕТЕ. ОТСЭМИ МЕНЯ СКОЛЬКО ХОЧЕШЬ, ГРЯЗНЫЙ УБЛЮДОК.

И это продолжалось ещё четыре часа.

Четырнадцатое утро.

— Ягоды? — спросил Тигги, глядя на свою овсянку.

— Мы не смогли найти ни одной, — ответил Гэри.

— Мы искали долго и упорно, — сказал Кевин. — Очень долго. И очень упорно.

Я застонал, потому что почему это должно было случиться со мной?

— Сэм? — спросил Гэри. — Ты в порядке? Ты выглядишь… вялым.

— Я слышал кое-что, — прошептал я, прижимая руки на груди. — Я слышал кое-что.

— Что?

— Кое-что, — вздохнул я.

— Оу, — протянул Гэри, обменявшись ласковым взглядом с Кевином. — Я понял, что за кое-что.

— Сэм? — спросил Кевин. — Мы должны поговорить о произошедшем, хорошо, дружок?

— Не-а, — ответил я. — Никогда.

— Сэм, — мягко произнёс Гэри. — Понимаешь, когда дракон любит единорога, они по-особому обнимаются в лесу.

— А иногда, — добавил Кевин, потирая мою спину когтями, — дракон любит лизать задницу единорога, пока…

Я с криком убежал.

Девятнадцатый день.

— И что ещё важно, — размышлял я, пока мы шли по Старой Дороге. — Мне до него уже нет никакого дела.

— Ну конечно, — сказал Гэри.

— Верно? Не то чтобы я и правда испытывала к нему настоящие чувства или что-то подобное. Это было просто увлечение, которое я с лёгкостью могу забыть. Это не что-то важное. И никогда не было чем-то серьёзным.

— Верно, — выдохнул Гэри. — Ты уже его забыл. Как ты и говорил. Последние три часа.