Беженка Луиза

Все рассмеялись; смеялась и Марфуша. Она подтвердила, что у ее брата есть сходство с Митрофанушкой. Он был уже взрослым, но жил дома, ничего не делал, собирался жениться и искал богатую невесту. С тех пор как у Луизы начались занятия с девушками и когда девушки собирались к ней по вечерам, ему некуда бывало деваться. Ребят в деревне ни кого не оказалось, и он ходил один, раздраженный и скучающий.

Вскоре после того как про него говорили в избе Луизы девушки, один раз перед обедом, когда шла самая живая работа, в избу вошел Петр. Это был статный, сытый парень, одетый в хорошую поддевку. Мать с дочерью, не зная, кто это, смутились, когда увидели его. Петр тоже чувствовал себя не совсем свободно. Он неловко снял шапку и нетвердо проговорил:

– - Бог помочь.

– - Спасибо, Пахомыч! -- смеясь, ответила Ольга.

– - Что, Петра, пришел сказать, когда будет вёдро? -- спросила вошедшего другая взрослая девица, Катерина Ганькина, поступившая на обучение после.

– - Он разе Петр, его, кажись, окрестили Митрофанушкой? -- напомнила одна из подростков.

– - В самом деле Митрофанушка!

Поднялся смех и шутки. Вспомнилось, что говорил Митрофанушка, что делал. Луиза оговорила девушек и спросила Петра, что ему нужно.

– - Я за сестренкой пришел, -- ответил Петр, немного оправившись. -- Наши обедать собираются, велели ее звать.

Петр говорил, а сам оглядывал избу, сидящих девушек, хозяек. Первоначальная робость его проходила. Он становился смелей. Приметив кое-что из обстановки неизвестного ему, он спрашивал, что это и на что. Ему объяснили. Он подошел отдельно к каждой, посмотрел, кто что делает, девушки опять стали было над ним шутить:

– - А ты небось думаешь, зачем это они глаза портят, сидели бы по домам на лавочке да болтали ногами?

– - Мне ваших глаз не жалко.

– - Верно. Это он про себя только думает: не хочу учиться, а хочу жениться, а об других-то ему горя мало.

Послышался новый взрыв смеха. Этот смех заразил даже Петра; он, улыбаясь, проговорил:

– - Что это вы про меня столько складываете?

– - Это не мы складываем, а так в книжке написано.

– - В какой же это книжке?

– - А вот ты узнай попробуй.

Петр присел на лавку, достал папиросы и хотел закуривать.

Луиза заметила это и поспешно проговорила:

– - Здесь курить нельзя.

– - Чего же? -- покраснев, изумился Петр. -- У меня хорошие папиросы, не махорка.

– - Все равно. Нас здесь много сидит, и нам нужен чистый дух.

– - Что ты лезешь в чужой монастырь с своим уставом? -- посмеялась ему одна девушка.

– - У вас, правда, тут монастырь, -- обиженно проговорил Петр, пряча в карман папиросы. -- Ну что ж, спасайтесь тут, а мы обедать пойдем. Пойдем, Марфуша.

– - Подожди, поспеем.

– - Чего годить, когда начал поп кадить.

Марфуша поглядела на Луизу. Луиза пожала плечами, Марфуша накинула на себя одежину и вышла за братом. Когда они ушли, Луиза, удивленная, проговорила:

– - Почему он такой самолюбивый? Ему сказали правду, а он ее невзлюбил.

– - Богатые они, к почету привыкли, и вдруг ему осадка.

– - Богатый больше должен понимать, что нужно.

– - Он много понимает, только об себе.

– - И у вас много таких парней?

– - Были такие, были и другие, -- только теперь все они на службе.

V III

Наташка за обедом рассказала, как к ним приходил Петр Смолин и что из этого вышло. Отец с матерью посмеялись, но Андрей сделался серьезным. В его глазах появилось смутное беспокойство, это беспокойство зашевелилось в его душе. Он вдруг забоялся: а ну, как латышкам выйдет из этого какая неприятность?

За последнее время Луиза стала одной заботой Андрея. Все, что его занимало последнее время, -- это была Луиза; он только о ней и думал и этими думами и жил. Он видел в девушке то, что ему представлялось самое хорошее и самое нужное в жизни. Все, что она говорила, что делала, как объясняла, что нужно делать и что делали другие, ему казалось безусловной правдой. Когда про Луизу что-нибудь рассказывала Наташка, у него всегда усиленно билось сердце. Бывать у них в избе, читать девушкам книжки было для него самой большой радостью. Еще более было радостно парню, когда Луиза приходила к ним в избу, заводила разговор с отцом или матерью и как отец с матерью, слушая ее, забывали свои дела. Разговор же с ним, советы о чтении поднимали Андрея до небес. У него появились такие чувства и надежды, в которых он пока боялся признаться себе. Он не знал еще хорошо, что это такое.

Не знал хорошо Андрей, что его обеспокоило и сейчас, когда он узнал от сестренки, что у них был Петр Смолин, но тревога, поднявшаяся в его сердце, не проходила. Оно смутно ныло.

Пообедали. Отец с Ларькой поехали в лес доваживать оставшиеся там сучья, а Андрею нужно было сходить к сапожнику. Он уже теперь ходил не на костыле. Ему купили новые валенки, и один валенок немного давил больную ногу, нужно было его расколотить на колодке. У сапожника сидело два мужика, зашедшие к нему покурить. И Петр пришел тоже с докукой, вырезать ремешок на напальник у гармоники. Увидев вошедшего Андрея, Петр насмешливо сказал:

– - Отцу игумену. Как в твоем монастыре дела идут?

Андрей понял, на что парень намекает, и ответил: