Бежит к рассвету река

Актовый зал Дома культуры ничем не напоминал храм, лишь на заднике сцены бежевого цвета был приколот импровизированный плакат с синим крестом и белыми голубями. Гладковыбритый молодой мужчина в строгом костюме с галстуком подошёл к установленному на сцене микрофону и поприветствовав заполнивших почти половину зрительских мест собравшихся, предложил начать служение с песнопения. Сидевшие встали, несколько человек вышло на сцену. Кто-то дал мне в руки маленькую книжицу, с пронумерованными текстами для музыкального прославления. Суть мелодичного гимна, исполненного всеми присутствующими, сводилась к Божьей любви и нашей верности Его заветам, вопреки невзгодам и искушениям. В заднем углу сцены девушка аккомпанировала на синтезаторе. Потом, как я понял, началась воскресная проповедь. Гладковыбритый мужчина, оказавшийся пастором Сергеем, процитировав евангельскую цитату, завёл длинный монолог о правде и лжи, любви и страхе, грехе и искуплении. Я почувствовал лёгкую дурноту, когда речь зашла об умышленном убийстве. Вся оставшаяся часть проповеди, казалось, была лично обо мне. Отнятая у человека жизнь, дарованная Богом, по словам пастора, страшное преступление в первую очередь перед Творцом и бессмертной душой, а уж потом перед земным судом. Выходило так, что только искреннее раскаяние и праведная жизнь во Христе могли даровать надежду на вечную жизнь и спасение. Подступившая тошнота заставила меня потихоньку выйти из зала и умыть лицо в туалете ДК. Холодные водные процедуры ненадолго вернули ощущение бодрости, но брошенное семя смятения уже пустило корни, наглядно демонстрируя хрупкость моей безмятежности, которая, как я был убеждён, уже не покинет меня. Не возвращаясь в зал, я стал ждать окончания собрания у входа в ДК, надеясь побеседовать с кем-нибудь из верующих, в попытке подробнее прояснить глубину моего падения. Красота пёстрых осенних цветов в клумбах, не подозревающих о своей скорой гибели, радовала глаза, одновременно навевая мысли о схожей с ними горькой участи.

Когда из высоких дверей один за другим потянулись люди, я подошёл к солидному мужчине с аккуратной бородкой и сединой в висках, на которого обратил внимание ещё в зале. В памяти всплыл неприятно закончившийся разговор с Николаем Васильевичем у сельской церкви. На этот раз мне необходим был конкретный совет, понимание и поддержка, но никак не конфронтация.

– Добрый день.

– Здравствуйте. Что же вы не дослушали проповедь? В заключении ребята свои песни под гитару исполняли.

– С детства непоседа, прямо беда. Можете ли Вы просветить меня и уточнить кое-какие непонятные моменты… – я замялся на секунду, глядя в его серые глаза, будто пытаясь вспомнить имя.

– Артур Романович, – прочёл он мои мысли.

– Очень приятно, а меня зовут Олег.

– Взаимно. Что же Вас тревожит, Олег?

– Неужели так заметно?

– За всех не скажу, но у меня богатый опыт врача- невролога, правда уже не практикующего.

Я малость опешил от такого поворота. Мне всегда казалось, что доктора видят человека насквозь и знают о нём больше, чем ему хотелось бы.

– Что же Вы растерялись, я ведь не психиатр! – уточнил он, посмеиваясь в бороду.

– Понимаете, Артур Абрамович…

– Романович.

– Извините. Одним словом, будет ли считаться грехом убийство злодея, явного подонка? – выпалил я.

– Если Вы испытали на себе жестокость и коварство ближнего, то ни в коем образе не копите в душе гнев и тем более не мстите. Господь по этому поводу в послании к Римлянам чётко говорит: «Предоставьте месть мне. Я воздам».

– По этой логике вооружённое сопротивление агрессору не стоит оказывать.

– Не обобщайте. Сопротивление агрессору это, прежде всего, защита семьи, жён, детей, стариков. В Евангелии от Иоанна сказано: «Нет больше той любви, как если кто положит душу за друзей своих». Бог наделил нас разумом, чтобы мы могли отличить чувство мщения от обязанности защищать своих близких, свой дом, Родину. Сомневающемуся церковь всегда поможет сделать правильный выбор.

– А если, допустим, человек не сдержался и отомстил в порыве гнева, искалечив или убив своего обидчика?

– Нужно изучить все обстоятельства каждого конкретного случая. Для этого существует исповедь. В любом случае невоцерковлённого такой грех на душе утянет в ад стопроцентно. В Притчах Соломона написано: «Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха; а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован».

Чем больше он цитировал Библию, тем сильнее мне хотелось убежать. Таяла призрачная надежда на примирение с последствиями своих поступков, не прибегая к помощи извне. Становиться прихожанином, тем более исповедоваться в преступлении я не хотел, поэтому поблагодарив за уделённое время, сказал Артуру Романовичу, что мне надо бежать. Мы пожали руки, и он бросил на прощанье как бы, между прочим:

– Передайте тому мстителю, что без покаяния мира в душе не будет, но сначала ему надо побороть гордыню.

Я сделал вид, будто не совсем понял, кого он имеет ввиду. На самом же деле Артур Романович только укрепил моё предубеждение о врачах.