Бежит к рассвету река

Вечером, поужинав, мы сидели в креслах, а я всё никак не мог понять, почему она изменила традиции и вернулась вот так запросто, без моих пылких извинений. Картину же её более раннего внезапного возвращения даже представить боялся. Теперь обо всех встречах и группах на время можно было забыть, и я ужасно довольный таким раскладом, успокаивал себя тем, что позже всегда смогу пообщаться с ребятами на форуме.

– Не скучал здесь без меня?

– Скучал.

– Изменял?

– Не до того было, поверь. Алкоголь все силы забрал.

– Бедненький, устал пить.

– Ну, извини, Оль, постараюсь впредь выпивать исключительно по особым случаям и только под твоим присмотром.

– Свежо предание…

– Бери неделю за свой счёт, махнём завтра в загородный санаторий. Такую осень преступно в бетонной коробке просидеть.

– Вряд ли получится. На работе аврал, новый замначальника рвёт и мечет.

– Плюнь на него! Ты для работы, что ли живешь? Они все соки из тебя выжмут, а потом ещё и морду воротить будут. Найди что-нибудь поспокойнее, попроще. С голода пока не умираем.

– Легко тебе говорить.

– Нелегко, поверь, но провести незабываемые семь дней сентября вдвоём много дороже расположения начальства. Да и всей твоей работы! – слегка завёлся я.

– Ты рассуждаешь как получивший многомиллионное наследство хипстер. Мне приходится пахать, чтобы выжить. Причём под словом «выжить» я понимаю, прежде всего, определённый социальный статус, дающий чувство собственного достоинства и возможность общения с умными и интересными людьми, а не только еду и кров. Не представляю себя продавцом разливного пива или кондуктором в трамвае.

– Интересные люди, про которых ты говоришь, беспринципные карьеристы, которые спокойно перешагнут через тебя при малейшей необходимости. А вся их напускная интеллигентность и возвышенность спадёт вмиг, обнажив примитивную самовлюблённую натуру. Правда, это их беда, а не вина. Ты сама всё прекрасно понимаешь, но с завидной настойчивостью идеализируешь свой круг общения, пытаясь понравиться тем, кто оценивает человека по занимаемому положению, банковскому счёту и умению выгодно себя подать.

– Назови мне более продвинутых и всесторонне развитых людей, чем эти карьеристы и лицемеры! Кто они? Работяги, смотрящие в свободное время сериалы и верящие каждому слову пропагандистов? Они тебе вряд ли назовут имена трёх зарубежных писателей! Я с ними, что ли должна ходить в театр и толковать о современном искусстве? Если же ты имеешь в виду гениев, то извини, это штучный товар, на всех, видимо, не хватает. Да и с ними, как пишут, общаться тяжеловато. Хотя с тобой у меня иногда получается.

– Не льсти себе, слабенько получается. Даже неделю вдохновения на лоне природы отказываешься с рядовым гением разделить.

– Слишком большая жертва для меня.

– Слишком большой жертвы ради великой цели не бывает! От тебя всесторонне развитые это утаили?

– Твои постоянные придирки подтверждают известное мнение, что жизнь с гением невыносима, – съехидничала Ольга, еле заметно улыбаясь.

– Или фразу «пророков нет в отечестве своём». Сколько ни указывай на очевидные истины, в ответ получаешь недовольство и осуждение.

– Лучше объясни, с каких пор гениальный пророк мешает виски с водкой?

– День рождения Вадима в кафе отмечали, потом он виски возжелал. Осталось немного.

– А почему у нас в холодильнике?

– Он с Алиской своей разругался. Ничего серьёзного, но бросать его в тот момент было неправильно. Мы и посидели здесь, на кухне.

– Что ты их всегда пытаешься утешить? Они ругаются себе в удовольствие, потом сходятся, потом всё заново. Игра такая, понимаешь? Сам же сколько раз кого-то цитировал, объясняя суть любовной игры и всю нелепость наставлений адресованных вовлечённым в неё.

– Мы просто поговорили, без утешений и наставлений.

– Называй, как хочешь, но тебя хлебом не корми, дай только понянчиться с пьяницами, в которых ты видишь гонимых, преданных, игнорируемых и разочарованных.

– Мне всегда были интересны люди, почуявшие в силу ряда причин коренной трагизм происходящего…

– Понимаю. Что может быть интереснее опустившего руки человека, который философски оправдывает своё падение! – колко вставила она.