Бежит к рассвету река

Лида опустила глаза и промолчала, не зная, что сказать. У неё не укладывалось в голове, как вообще можно сопоставлять такие вещи. Беда каждого бесконечно огромна и вне всяких сравнений. В отличие от трудностей.

– Согласна? – громче повторила вопрос Надежда Николаевна, заставив гостью вздрогнуть.

– Конечно, да, – не желая перечить не вполне здоровой женщине, отозвалась Лида.

Она уже понимала неважное состояние своей благодетельницы, но решила не показывать вида во избежание конфликта.

– Вот и прекрасно. Теперь выкинь из головы мысли, делающие тебя несчастной жертвой, и вспомни о своей молодости, которая даёт уникальную возможность всё исправить, а при необходимости начать заново. Постарайся найти то, с чем созвучна душа, куда её неудержимо тянет, ради чего ты сможешь преодолеть любые невзгоды. Если сделаешь в точности так, как я тебе говорю, спасибо мне скажешь, когда доживёшь до моих лет.

– Я буду благодарна вам всю жизнь в любом случае.

– Открою тебе, Лида, секрет: я вижу «светлячков».

– Кого видите?

Вижу тех, чьи души сливаются с сияющим океаном, из которого они когда-то появились. Таковых мало, они внешне ни чем не отличаются от других, но обладают свойством притягивать к себе людей, которые почти созрели.

– В каком смысле созрели?

– В том смысле, что их души так же пытаются найти обратный путь домой, но постоянно сбиваются с дороги и блуждают. Такому человеку нет покоя, ничто его по-настоящему не радует, всё кажется ускользающим. Он мечется в смутном чувстве чего-то большего, пробует себя в разных делах, пытается найти спутника жизни, познать Бога, но с неизбежностью разочаровывается и впадает в уныние. Зачастую злится на весь мир, срываясь на окружающих, и через это попадает за решётку. Но обычно спивается и накладывает на себя руки. Если же такому вот горемыке выпадает великое счастье встретить «светлячка» и завязать с ним общение, то его душа будто по включившемуся навигатору начинает верное движение к родному океану. Тревога, уныние и злоба постепенно сменяются спокойным ощущением полноты жизни. Прекращаются метания, восстанавливается отзывчивость и доброе отношение к людям.

– А когда душа вливается обратно в этот океан, человек, видимо, умирает?

– С простыми смертными только так и происходит, а «светлячки» становятся океаном ещё при жизни. Потому и не боятся телесной смерти, потому и любят всех как себя.

– Замечательный дар у вас, Надежда Николаевна.

– Много ты понимаешь, глупая девчонка! Я об этом сказать всё равно никому не могу – за обострение бреда воспримут. Но больны то на самом деле они, а не я, больны неисцелимо! Вся их скотская жизнь тому свидетельство!

– Но я же вам верю.

– Если и так, то только потому, что тебе худо. А расскажи я свою тайну неделю назад?

– Ну не знаю… Сложно сказать.

– Не юли! Прекрасно знаешь, что сочла бы сумасшедшей. Большинство людей прислушиваются к непривычному мнению, цепляясь за каждую соломинку, только когда из-под них выбита почва. Но стоит обстоятельствам еле заметно наладиться, сразу же возвращаются на свою блевотину, к удобной лжи. Ты не первая, Лидочка, кого я пыталась вразумить. Только получала в итоге равнодушие, насмешки и чёрную неблагодарность. Соседка по дому, помню, слушала меня, поддакивала, слёзы лила, а позже растрепала всё врачу, забыв свой зарок молчания. Ну, мне и увеличили дозу препаратов настолько, что желание помогать кому-либо отпало. Сама не понимаю, как сейчас язык развязался.

– Не волнуйтесь, Надежда Николаевна. Я вижу, что вы прекрасный человек и говорите от чистого сердца.

– Ты тоже неплохой. Подкрепилась? Давай-ка ложись опять. Приговариваю тебя к постельному режиму на пару дней, а мне надо прогуляться.

Хозяйка неожиданно быстро встала и ушла в прихожую, через несколько секунд закрыв за собой входную дверь.

Пристально глядя в потолок опухшими глазами, Лида перебирала в голове, словно чётки, хоровод ускользающих мыслей, пытаясь безуспешно зацепиться за одну из них. Поняв бессмысленность этого занятия, она опустила веки. Из наступившей темноты медленно выплывали пульсирующие образы незнакомых людей и пугающие своей подробностью сцены далёкого детства, как казалось прочно позабытые. На секунду мелькнула искажённая физиономия Максима, заставив её нервно передёрнуть плечами. Вспомнился только что услышанный рассказ отлучившейся хозяйки о тяжёлой судьбе, фантастических видениях и её попытка надоумить: