Бежит к рассвету река

– Ничего говорить не стоит. Давно известны выражения, которыми подобных мне награждают люди, зарабатывающие в поте лица свой хлеб. Но ведь не я создавал этот мир и его несправедливость. Я даже ничего ни у кого не украл и всегда старался беречь созданное чужими руками. В отличие от некоторых, – мой пристальный взгляд за спину собеседника заставил его обернуться.

Метрах в двадцати от нас, рядом с пустующей пляжной автостоянкой, двое детин старшего школьного возраста выкорчёвывали врытую в землю лавку, намереваясь, видимо, найти ей новое местоположение. Проговорив про себя ругательство, Валентин Владимирович встал и решительно направился в их сторону, крича на ходу команду «Отставить!». Я остался сидеть в беседке, ожидая если не поспешного бегства хулиганов, то хотя бы быстрого их вразумления с последующим покаянием перед старшим по званию и возрасту. Но, как обычно бывает, всё пошло по другому сценарию. После того как фигура Валентин Владимировича в камуфляжном костюме поравнялась с двумя здоровыми оболтусами, ветер до меня стал доносить обрывки фраз: «где это написано?»; «не надо нас учить!»; «наглые молокососы!». Словесная перепалка быстро переросла в потасовку. Майор резкими тычками обеих рук начал отталкивать от себя одного из парней, тот пятился назад, спотыкаясь и пытаясь делать ответные выпады. Второй, постоянно подпрыгивая, крутился вокруг них на расстоянии двух-трёх метров, не решаясь приближаться. Когда первый детина обратился в бегство, не сумев противостоять напору Валентина Владимировича, второй неожиданно подскочил сзади и с размаха ударил его чем-то по спине. После чего бросился наутёк вслед за своим приятелем. Осознав наконец всю серьёзность ситуации, я рванул к отставному майору. Тот стоял без движения, подобно вкопанной в землю злосчастной лавке, прижав тыльную сторону мозолистой ладони к левой половине спины. Рядом валялся небольшой камень, которым, видимо, был нанесён удар.

– Вот ушлёпки! И вдарить ведь толком им нельзя по современным законам! Не дай бог ребёночка обидишь – закатают по полной! – выдавил из себя Валентин Владимирович, явно сдерживая боль.

– Дайте взгляну.

Я осторожно снял с него куртку и задрал к плечам потную футболку. Под левой лопаткой уже набухала, расцветая багрово-красным цветком, внушительная гематома. Усадив пострадавшего на так и не выкорчеванную лавку, я сбегал к берегу, смочил в холодной воде несколько чистых матерчатых перчаток и приложил их в качестве холодного компресса к гематоме.

– Лишь бы не было перелома и трещин, а ушиб заживёт, – повторял я одну и ту же фразу как мантру.

– Брось суетиться, Олег! Нет там ничего серьёзного, острая боль ушла, да и холодно мне. Дай-ка куртку надену!

Мы вновь перебрались в беседку. Валентин Владимирович выудил из измятой пачки скрюченную сигарету и с наслаждением закурил. Запах дешёвого табачного дыма, почему-то всегда напоминавший мне о далёком детстве, вернул нам обоим спокойное расположение духа. Причаливший к берегу на маленькой надувной лодке старенький рыболов, кряхтя, выбирался на сушу, разминая затекшие ноги.

– Знаете, все мои фантазии о вечных выходных в клубе бездельников – нелепая ложь, – признался я, когда жить его сигарете оставалось не более двух затяжек.

– Сразу было ясно. Плохой из тебя актёр, – как ни в чём не бывало, заявил отставной майор, выдыхая дым уже готового подпалить усы курева.

– Как? Вы же собирались высказать всё, что думаете о подобных мне! – изумился я.

– Я намеревался объяснить, что лжецы, типа тебя, смогут запудрить мозги лишь безнадёжной дурочке. Да и то, если будут в ударе. Но со мной подобные фокусы не проходят. Всяких клоунов повидал на службе и маленько научился в людях разбираться, – Валентин Владимирович со снайперской меткостью бросил окурок в металлическую урну и осторожно прикоснулся рукой к спине.

– Такси вызвать? Вам надо отдохнуть, обезболивающее принять, гепариновой или вишневского намазать место ушиба.

– Вызову сам. А на счёт болеутоляющего… Предлагаю выпить. Я угощаю. Это приказ.

Видит Бог, я пытался отказываться, как мог, приводя самые разные доводы: ссылался на напряжённость в семейных отношениях из-за дружбы с Бахусом, намекал на разрушительное воздействие спиртного на организм, уверял в полном отсутствии у себя тормозов, вспоминал примеры чудесного преображения закодированных знакомых. Всё было тщетно. Его волевой характер вкупе с моим латентным алкоголизмом были непреклонны и в конечном итоге добились своего.