Безликая королева

– Нет? – Приближающийся Иландар медленно развел руками. – Тогда что ты видишь? Никогда не думала, что сходишь с ума? Что призрак, преследующий тебя, – лишь игра больного воображения? Накрепко спрятанное чувство вины, которое ты пыталась игнорировать столько лет?

– Не подходи ко мне, я не хочу… Не хочу, слышишь?! Это все твоя вина! Твоя, садал тебя дери! Ты добился того, чтобы я страдала! Добился…

– Тебе от этого легче? Легче спихнуть вину на меня? Нравится думать, что ты жертва? Что семья поступила с тобой неправильно? Что Геул виноват, потому что ты не родилась в другом месте?

– Не смей…

– Нет, это ты не смей повышать на меня голос. Знай свое место, Хизер, ты никто и навсегда останешься никем. Стала никем, потому что не пыталась бороться.

– Заткнись. Из нас двоих не я сдохла как собака…

– О, твоя смерть будет неописуемо хуже. Зачем до сих пор цепляешься за жизнь? Быть может, тогда, если бы ты действительно умерла, судьба сделалась бы благосклонной ко мне и Лонгрен не пошел бы на этот шаг. Я мог бы сейчас жить и править.

– Да ни за что. Тебя убили, потому что ты не справился. Иландар Слабый… вот как тебя называет народ. Мертвый реформатор. Предатель…

– А как называют тебя? А? Ах да, никто даже не помнит, что ты существовала… И никто не заметит, если перестанешь.

– Ты поступила нечестно, сестра, – послышался другой голос, и Хаара увидела, как из тумана плывет еще один силуэт. Мальчишка. Такой же светловолосый, щупленький, хмурый, как и в день своей гибели. Ронан. Девушка окончательно убедилась в том, что находится в бреду. – Ты позволила мне умереть, – продолжал он, двинувшись в ее направлении, – а сама спаслась, бросила меня по ту сторону одного, спокойно ела и пила, зная, что я разлагаюсь, что своим существованием ты нарушаешь закон. За что ты так обошлась со мной? За что так с нашей семьей? Ты наслала проклятье на наш род, Хизер… Это все потому, что ты осталась жива!

– Нет. – Девушка пятилась, боясь предположить, что случится, если призраки братьев дотянутся до нее. На измученных бессонницей глазах выступили слезы.

– Ты трусливая и жалкая. Даже умереть побоялась, и вот что из этого вышло… Что ты сделала для семьи? Для страны? Геул проклял наших родителей… Низверг нас в Дэррад…

– Ложь… это бред, вы фальшивки.

– Продолжаешь убеждать себя в этом? Поздно.

– Ты должна корчиться в бездне за все, что сделала, – раздался женский голос, и из-за дерева показалась фигура Биетит с мертвенно-бледным младенцем на руках. Она выглядела жутко, как в последний день перед смертью: истощенная, грязная, растрепанная, измазанная собственной кровью. – Ты не отдала мне сына, а я бы его спасла… Ты, грязная потаскуха, смотрела, как мы умираем, и ничего не делала. Ты убила нас! Убила!

Хаара пятилась, чувствуя, что давление возрастает. Она не знала, как реагировать. В груди образовался ком, который болезненно отзывался на каждое услышанное слово.

– Я… вас не убивала. Ты истекла кровью, а твой сын… не знаю, от чего он умер, я этого не хотела.

– Он умер из-за тебя! Ты хотела на мое место!

– Что? Бред!

Призраки почти настигли ее, и Хаара была вынуждена броситься в лес. Она бежала без оглядки, преследуемая голосами братьев и Биетит за спиной. Каждый твердил что-то свое, обвинял ее, проклинал. Вымокшие в грязи брюки теперь лизали замерзшие ноги. Сапоги стали тяжелыми и с трудом отрывались от земли.