Безликая королева

– Ваше величество. Прибыл сир Клайв с докладом. Говорит, это важно.

Лонгрену хотелось отдохнуть. Избавиться от суеты хотя бы на несколько часов.

– Пусть войдет.

– Ваше величество…

На пороге возник человек, облаченный в доспехи. Коротко остриженный, бритый, чем-то взволнованный.

– Говори.

– Докладываю: в городе волнения. Что-то случилось с прибывшим кораблем на пристани. Торговцы и матросы, они… Даже не знаю, как объяснить. Возможно, подхватили какую-то заморскую болезнь. Два часа назад бегали по улицам и бросались на людей, стража многих переловила, но это не запланированный акт. Они… как будто человечность потеряли: глаза пустые, пускают слюни. Мы посадили их в камеры и пошли проверить пристань, но там… – Мужчина замешкался, так что Лонгрен заинтересованно уставился на него. – Оставшиеся ползали и лизали песок, ваше величество. Некоторые из них задохнулись. Мы думаем… не маги ли постарались? Наслали проклятье или безумие?

– Откуда магам взяться в этих землях? Светоносцы не справляются с работой? Они должны были уже прибыть.

– Да, я слышал, что они пересекли черту города. Полагаю, скоро явятся ко двору.

– Откуда приплыл корабль?

– С востока.

– Восток… Слышал, там еще водится этот сброд. Но разве Эддут Красный не должен был решить эту проблему?

– Не знаю, ваше величество. Думаю, лучше послушать объяснения от него самого.

Лонгрен хмыкнул, пристально глядя на докладчика, пытавшегося сохранить невозмутимость.

– Возьми Периция и Харон, выясните, что происходит. И скажите священникам, чтобы успокоили людей.

– Понял, ваше величество.

Мужчина поклонился и вышел из комнаты. Лонгрен закинул ногу на ногу. Этого еще не хватало… Одно дело держать в узде людей, и другое – бороться с магами. Их истребляли десятилетиями. Трудно представить, будто выжившие рискнули показаться во имя мести. Что они могут? Свести с ума людей? Отравить их? Да, вероятно, но тогда и для них эта земля станет непригодной. «Ничего не случится, – размышлял мужчина. – Геул покровительствует сильным. Я убью каждого, кто усомнится во мне».

* * *

– О, Геул…

Когда Периций и Харон спустились на нижний этаж тюрьмы, в нос ударил мерзко-приторный запах гниения. Командир городской стражи проводил их к камерам, где оставили взбунтовавшихся торговцев и матросов, но большинство из них оказались мертвы. Зрелище ужасало: трупы лежали на полу и медленно растекались. Стеклянные глаза смотрели в пустоту, кожа покрылась чем-то вязким, образующим под телами желтоватые лужи. Губы приобрели зеленоватый оттенок. Казалось, смрад, исходивший от людей, способен свести сума, так что Харон и Периций прикрыли носы руками. Девушка заметила в дальнем углу несколько стражников. Со вздувшимися головами, уже ничем не напоминающими человеческие, они разлагались с ужасающей скоростью. Харон распознала их лишь по доспехам, из которых вытекала жижа.

– Ты видела что-нибудь подобное? – осведомился Периций. Харон отрицательно качнула головой. Она знала, зачем ее привели сюда. Король подозревал, что верры могли наслать безумие, и они действительно могли, только здесь постаралось что-то другое. В мире обитало достаточно чудовищ, оставался вопрос – как они очутились на территории Архорда? Что заразило этих несчастных? Есть ли шанс, что с присутствующими случится подобное?

– Осмотрите их, – приказал командир стражи, но магам не нужно было приближаться, чтобы понять, – это не их рук дело.

– Мы здесь ни при чем. Маги бы такого не сделали.

– Тогда кто?

– Не знаем.

– Лучше вам выяснить, короля не устроит такой ответ.

Харон и Периций переглянулись.

– Давай попробуем. Нет смысла злить его величество… – предложил лекарь и, приблизившись к ближайшему из разлагающихся тел, осторожно коснулся его. Труп захрипел, и Харон с ужасом осознала – он еще жив. Периций рефлекторно отдернул руку.

– Харон… попробуй посмотреть его, пока мозг окончательно не отключился.

Девушка не хотела прикасаться к склизкой коже. «Сейчас стошнит», – думала она, но выбора не оставалось. Строптивые маги – мертвые маги. Отвращение возможно побороть, в отличие от смерти. Задержав дыхание, Харон опустилась рядом и приложила ладонь к липкому, практически рыхлому лбу. Ладонь пронзили покалывания. Собравшись с духом, девушка попыталась уцепиться за воспоминания. В голове без пяти минут трупа тлели сумбурные отрывки. Разобраться в них не представлялось возможным. Харон ощутила животную жажду. Не ее собственное чувство – умирающих. Не жажду жизни… чего-то другого.

– Не пойму. Они хотят чего-то…

– Чего? – уточнил Периций. Харон закрыла глаза и нырнула еще глубже: в трясину, пучину Шааха, откуда не было выхода. Жажда, агония, душераздирающие крики. Не способная выдерживать это, девушка отшатнулась.

– Они что-то ели.

– Что именно?

– Не знаю. Что-то не из мира людей.

Умирающий издал последний мучительный хрип, и маги поняли – он наконец-то испустил дух. Харон встала. Хотелось быстрее убраться, отмыть руки и мысли, забыть все увиденное.