Безликая королева

– Я слышал про странные убийства на востоке. У некоторых трупов недостает органов, а у других их в избытке.

– Ритуальное колдовство? К нему давно не прибегали.

– Не уверен, но смахивает на дурной знак.

– Маги – забота Светоносцев, иначе какого Шааха казна их содержит?

Делая вид, что не слушает, Мисора наблюдала за тем, как танцуют разодетые в пестрые шелка девушки, как плавны движения их бедер и станов. Юноша в нелепой красной шапке играл на флейте, под звуки которой и двигались полуобнаженные красавицы, а низенький мальчик рядом с ним потряхивал бубном. Король, не участвующий в разговоре приближенных, внимательно разглядывал девушек, а как только танцы закончились, велел им остаться и откинулся на спинку кресла.

– Что думаете? – спросил он сидящих вокруг. – Как вам выступление?

Мужчины переглянулись, а Наоми уставилась в собственную пустую тарелку.

– Весьма недурно, ваше величество, – отозвался главный советник, как в процессе разговора выяснила Мисора. Лонгрен отпил вина, и женщина подошла к нему с графином. Вдруг она поймала на себе пристальный взгляд, но, смиренно опустив голову, не подала виду, что заметила его.

– А ты как считаешь? – спросил Лонгрен, и Мисора не сразу поняла, что обращаются к ней. Она вылупилась на короля, однако, осознав ошибку, отвела взгляд и поставила графин.

– Я… согласна с вашими подданными, ваше величество.

– Правда? Почему? Потому что они выше по статусу? Для тебя важно угодить тем, кто жрет за моим столом? – Мисора забыла, как дышать. Лонгрен покрутил в руках бокал. – Посмотри на них внимательно, Мисора, скажи, что ты видишь. Я хочу услышать здравое мнение. Есть ли среди этих девушек та, кто танцует недостаточно хорошо, кто, быть может, боится отдаваться танцу при короле, чьи ноги дрожат?

– Чего вы добиваетесь, мой король? – подала голос Наоми. – Все девушки прекрасно танцуют. Неужели вы чем-то недовольны?

«Ему хочется представления, – подумала женщина, – плевать, что все они хороши. Когда все прекрасно, ему скучно. Король ясно дал понять, что хочет услышать другое мнение, неужели, дура, не понимаешь?»

– Разве я спросил тебя?

Мужчина сделал акцент на последнем слове, и юная королева залилась краской. Она промолчала, сделав вид, что не заметила унизительного тона, в то время как Мисора пробежалась взглядом по танцовщицам. Лонгрену все равно, кого наказывать. Почему бы не указать на самую красивую? Да… Мисора всегда ненавидела красивых женщин. Зачем терпеть кого-то, кто может соревноваться с тобой? Тем более, если она моложе.

– Думаю, девушка с левого края опасается смотреть на вас. В ней чувствуется неуверенность, может, даже страх.

– Правда? – Лонгрен отпил вина и велел названной девушке выйти вперед. Было видно, как незнакомка занервничала и с опаской подняла голову. Она стала такой же бледной, как и Наоми, а в Мисоре проснулось любопытство.

– Есть идеи о том, как исправить ситуацию? – поинтересовался король, но все промолчали. Лонгрен усмехнулся, переводя взгляд с одного бледного лица на другое, затем велел девушке полностью раздеться и станцевать как в последний раз.

Незнакомка пришла в ужас, но поспешила исполнить волю короля. Мисора наблюдала за тем, как она скинула одежду дрожащими руками, как, сдерживая слезы, бросилась в пляс, едва зазвучала флейта, и танцевала так, будто это действительно был последний танец в ее жизни. Женщина украдкой взглянула на королеву и заметила, что та не поднимает головы. Наоми потянулась за бокалом и сделала пару глотков, затем поднялась и вышла из зала, не заметив взгляда, каким проводил ее Лонгрен.

* * *

Наоми чувствовала себя разбитой и беспомощной. Сколько можно? Она устала от жестоких и бесстыдных сцен, которые наблюдала день за днем в стенах дворца, устала от мужа, своей роли и больше всего на свете хотела оказаться кем-то другим, где-нибудь не здесь. В детстве она часто воображала, будто стоит надо всем миром, что голову ее венчает золотая корона, рядом прекрасный принц и обожающие ее люди, которые готовы броситься в омут ради того, чтобы угодить, но реальность диктовала свои правила. Да, она стала королевой, пусть и не той страны, о которой мечтала, вместо принца достался тиран, поднявшийся на трон из низов, а вокруг были люди, которые боялись его, а ее воспринимали как декоративный предмет. Взгляды приковывал только Лонгрен: он был жесток, величав и обладал жуткими наклонностями. На его фоне Наоми стерлась, стала тенью самой себя, жалкой пародией на человека.

Девушка торопливо спустилась по ступеням и повернула направо. Она невольно вспомнила, как много раз терялась во дворце в первые месяцы, просила служанку ходить рядом, потому что страшилась длинных коридоров и их обитателей. Все вокруг казалось враждебным, но сейчас Наоми свыклась с мыслью, что отныне это место – ее дом. Этой дорогой она ходила уже многие месяцы и каждый раз с бо́льшим отчаянием надеялась, что это в последний.