Безликая королева

Мисора поймала на себе неприятный холодный взгляд. Женщина в зелёных шелках быстро зашагала по коридору, и мужчина последовал за ней. Они повернули в другую сторону, а очень скоро очутились в левом крыле дворца. Мисора старалась не отставать. Она всё время осматривалась, но коридоров и различных ходов здесь было так много, что женщина забыла откуда они пришли и сколько раз свернули. Они снова спустились по лестнице и прошлись около тридцати метров, прежде чем златовласка велела остановиться и ждать её здесь. Тот, кого она ранее назвала Перицием, притормозил, и Мисора с ним едва не столкнулась. Женщина проследила за тем, как Наоми стучится, а затем скрывается за широкой дубовой дверью. Она прислушалась, но что-то неведомое как будто мешало улавливать звуки за стеной.

***

Переступив порог купальни, девушка сразу же почувствовала жар. В стенах замка она часто мёрзла, но сейчас сердце напряженно стучало, гоняя по телу кровь. Она чувствовала себя неуютно с тех самых пор, как впервые оказалась в этом месте, как осознала, что вынуждена стать женой сурового и жестокого человека. Ревердас никогда не заключал династийных браков, но с тех пор, как умер последний Дефоу, политика изменилась. Принцесса получила неожиданное предложение, и не имела права отказаться. Поначалу это ввергло её в шок, но уговоры родителей постепенно вернули надежду. С новым королём грянут перемены. Но перемены не пришли. Наоми никогда не мечтала жить в стране, где столь часто проливают кровь, и в отличие от своего благоверного никогда не получала удовольствия от жестоких кровопролитных зрелищ. Однако девушке хватало ума не показывать страха и отвращения в его присутствии. Как поступил бы Лонгрен, зная, что его королева боится крови? Наверняка заставил бы её смотреть, пока та не сошла бы с ума от ужаса.

Король сидел в небольшом округлом бассейне. От горячей воды исходил пар, наполняя собой просторную комнату. Первое, что увидела Наоми — широкие мужские плечи и спину. Лонгрен расслабленно потягивал красное вино, периодически покручивая бокал в руке. Иногда девушка воображала, что он пьёт кровь своих жертв, но всячески гнала себя от отвратительной мысли. При виде этого человека всё внутри неё начинало дрожать, но Наоми убеждала себя, что причина тому вовсе не страх, а сильная любовь. Она и сама до конца не верила, что такое чувство к Лонгрену у неё может существовать, однако пыталась его пробудить, ибо знала одно: если она не полюбит мужа, то непременно страшно погибнет.

Услышав стук, Лонгрен развернулся и удивлённо взглянул на девушку. Наоми показалось, что глаза его налиты кровью, и выражают только одно страшное желание — уничтожать. Однако мужчина усмехнулся и сделал глоток вина.

— Ты решила составить мне компанию? Иди сюда, раздевайся…

Наоми похолодела от мысли, что ей нужно приблизиться к супругу. «Он причинит мне боль, он так любит её причинять». Она неуверенно шагнула вперёд.

— Мой король…прошу простить за то, что потревожила, ваш слуга изволил интересоваться, когда и где вы захотите увидеть рабыню. Ту самую, что выжила. Она, наконец, пришла в себя.

Лонгрен рассмеялся, заставив Наоми занервничать сильнее, а затем вдруг залпом допил вино. Он указал на графин и поманил девушку пальцем. Она всё поняла и поспешила напомнить бокал.

— Бегаешь ко мне с вопросами от слуг? За кого они принимают мою королеву?

Наоми крепче сжала графин, боясь его ненароком обронить. Лонгрен испытывающее на неё смотрел.

— Не смей молчать, когда я задаю вопрос.

— Мой король, я подумала, что это может быть важно для вас. Периций, сказал, что вы приказывали…

— Я приказывал!

Наоми почувствовала, как сильная рука схватила её за волосы, и уже в следующее мгновение голова девушки ушла под воду. Лицо сразу же обожгло. Наоми едва успела сделать вдох, прежде чем крепкая хватка Логрена лишила её возможности вырваться из водного плена. Она уронила графин, и вино растеклось в воде словно свежая кровь. Девушка в панике забилась, испугавшись, что король и впрямь решил её утопить, однако уже через пару мгновений мужчина вытащил её за волосы обратно и оттолкнул в сторону. Наоми соскользнула и болезненно ударилась о каменный пол. Из глаз её полились слёзы, но девушка радовалась, что их не видно из-за стекающих по лицу струек воды. Причёска была безнадёжно испорчена, а страх только усилился. Лонгрен усмехаясь, наблюдал.

— Такого больше не должно повториться, Наоми. Прекращай выглядеть жалко, а то меня начинает тошнить.

— Прошу прощения, мой король… — подавляя слёзы, девушка поспешила подняться на ноги, — такого больше не повторится.

Лонгрен сделал ещё глоток.

— Скажи, что рабыня может войти. Лекаря отошли.

— Сюда, мой король?

— Прямо сюда, — строже повторил Лонгрен. Наоми, казалось, колебалась.

— Я выгляжу жалко, мой король… как могу я так показаться перед слугами?