Безликий и Чудовище (СИ)

Прохладный ветер дул в лицо, окатывая кожу роем мурашек, вокруг проносились неведомые пейзажи, которые будто бы сейчас приобрели совершенно иной вид. Где-то за спиной виднелись прощальные лучи заходящего солнца, отдающего свой пост ночи, которая уже выстраивала на тёмной половине неба своих звёздных часовых.

— Нравится? — Крикнул Бальтазар, силясь переглушить рев мотора и свист ветра.

— Ага! — Тут же ответила Звёздочка, не переставая с широкой улыбкой рассматривать всё вокруг. — Будто сейчас полетим!

Бальтазар тихо усмехнулся.

— А мы не абы куда едем! Сюрприз для тебя приготовил?

— Да? И какой же?

— Доедем — сразу поймешь.

И они поехали дальше. Вот уже неопределённого цвета светлое марево почти скрылось за темными лесами, колеса стали подпрыгивать на скалистой земле. Они поднимались в горы.

Всё меньше и меньше становилось вокруг растительности, лишь мелкая, полуживая трава кое-где пробивалась из-под камней. Склон становился всё круче и круче. В какой-то момент Жолдыз и вовсе стало становиться страшно, но признаться в этом было стыдно. А ведь машина и не думала сбавлять ход.

Под тёплую шерстяную накидку, которую спутник девушки посоветовал ей надеть перед выездом, начал пробиваться холод. И он был совершенно не такой, какой бывает в ночных горах.

Всё выше, выше, и выше — и вот, преодолев ещё пару неудобных поворотов, они оказались на самом верху.

— Смотр-ри! — Гордо воскликнул принц, приглушив мотор.

Жолдыз вытянулась вперёд, пригляделась, и ахнула. Через темные облака пробивалось засыпанное снегом горное плато, изгибавшееся меж двух пик. Бесконечное темное небо, засыпанное блестящими во мраке звёздами всех цветов и форм, огибало устремляющиеся в бесконечность горные шпили. Нетронутая, фантастическая красота, а вокруг всего этого тишина.

Но умиротворение было не долгим — совершенно случайно Бальтазара перевесило в бок, агрегат сорвался с места и под крики его наездников покатился вниз. Бальтазар, вытянув ноги вперёд, со вставшим в горло комом судорожно метался меж шнуром, заводящим мотор, и мелкими щелями в веере вылетающего из-под колёс снега, через которые виднелись нередкие препятствия, едва ли не приводившие чудо-машину к падению с крутого ледника. Жолдыз, мёртвой хваткой вцепившись в Бальтазара, потеряла дар речи от страха и начинала лишь неразборчиво пищать что-то при виде каждого камня или ледяного выступа, столкновение с которым тут же прерывалось резким разворотом руля. Наконец, заглохшая машина вновь издала грозный рык и, уже подвластная своему всаднику, скатилась вниз и рывком остановилась у подножия утёса, скинув и Бальтазара, и Жолдыз в снег. С секунду девушка лежала в холодной гуще замерзшей воды, после чего, опираясь на дрожащие руки, начала приподниматься и тут же получила снежком прямо по лицу. Опомнившись, девушка вскочила на ноги, и горящими адским пламенем глазами в два прыжка оказалась прямо перед нервно смеющимся Бальтазаром.

— Да ты! Он ещё и смеётся! Да я тебя на куски порву! — Эхом разносился в горной тишине крик Звёздочки, повалившей в эту же секунду принца в сугроб. — Да я тебя закопаю! Слышишь?! Прямо здесь! Ни стыда, ни совести, чёрт бы тебя съел!

Началась возня. После того, как юноша с девушкой вдоволь насмеялись, нападались и с головой засыпали друг друга снегом, они, уставшие, раскрасневшиеся, но до одури счастливые, повалились на спину. Вновь воцарилась первозданная тишина.

Бальтазар, пребывая в трансе, молча смотрел, как лёгкая струйка пара, выходящая изо рта, плавно растворяется на фоне гущи звёзд в чёрном небе. Сотни, тысячи, миллиарды — они, будто первозданные творцы, немо смотрели на них, маленьких букашек, пребывающих в этом храме вечности, до которого ещё не коснулась земная суета, предрассудки и прочее временное и навязанное. Здесь витал дух истины. Того, что не сможет описать ни один язык. Это надо почувствовать. И Бальтазар чувствовал. Это было то самое ощущение, которое души людей приносят с собой после рождения, выходя в материальный мир из вечности, и которое потом, словно эхо, изредка навещает человечество во снах. Его пытались описать тысячи поэтов, философов, деятелей науки, и мало у кого это выходило.

— А знаешь что?

Бальтазар на секунду отвлёкся и вопросительно хмыкнул.

— У нас в народе считается, что… Видишь во-о-он ту цепочку звёзд?

Принц ответил не сразу.

— Видишь? — Жолдыз пододвинулась ближе и указала на небо.

— Да вижу, вижу, и что там?

— Наш народ кочевой, поэтому мы строили дома, которые легко собираются и разбираются. Каркас нашего дома состоит из жестких деревянных прутьев, которые скрепляются под потолком. Такое крепление называется "шарш", понимаешь?

— Шар-рш. — Задумчиво протянул Бальтазар, будто пробуя это слово на вкус. — Понятно.

— Так вот, говорят, что таких звёздных цепочек на нашем небе и во вселенной великое множество, и вместе они тоже образуют свой "шарш", благодаря которому всё и держится. — Жолдыз задрала голову, поглядев на темную макушку своего слушателя. — Понимаешь? Мы все — одна конструкция, закреплённая в одном месте.