Безмятежное зло

— Как-то мы поехали на дачу к друзьям Дениса… В тот день… Денис ужрался вискаря — он вообще быстро вырубается, я расстроилась.

Мне сказали: вызови такси! Но я не могла — у меня не было денег. Мама из принципа мне денег не дает, а стипуха улетает мигом. Девки стали ржать надо мной: ой, ну ты совсем уже бедненькая… и так далее. Я психанула и ушла с той дачи. Пошла по дороге, меня догнала машина. Остановилась, перегородив путь, парни из машины выскочили, схватили, затолкали внутрь. Это были друзья Дениса, то есть трое из друзей. Отвезли в лес поглубже и изнасиловали. По очереди. Выбросили в кусты и уехали.

Они понимали, что им за это ничего не будет.

Денис — тряпка, а я — беззащитная против таких крутых богатеев, как их родители.

Настя поежилась, ее глаза были полны слез, но она не плакала. Феня тронула ее за плечо:

— Настюша, это страшно.

— Да, это был ужас. И он не кончился, когда я выбралась из леса.

— А как выбралась?

— Пешком. — Настя закусила губу. — Грязная, одежда порвана. Иду по обочине, голосую… Никто не остановился, никто! К утру пришла домой. Мы с мамой еще вместе жили, в другой квартире. А здесь жила бабушка. Она умерла, и я сюда переехала, так как с матерью стало невозможно…

Настя схватила новую конфету, на этот раз Феня не стала ей мешать.

— Мама мне охрененный концерт закатила По-всякому обзывала, за волосы таскала — вроде я вела себя так, что эти кобели… ну… Потом сказала: идем в полицию! А в полиции мне по-доброму объяснили: мол, ты же понимаешь, что сама во всем виновата. Сучка не захочет… Мать сразу же полицейских поддержала. И все они стали судить меня! Судить, как преступницу! Мать вдруг решила, что не вынесет, если все обо мне узнают. А менты объяснили, что, конечно, все узнают: они же будут расследование проводить, разговаривать с людьми. А если люди подтвердят, что я гулящая, то, соответственно, никто насильников не накажет.

— Это не имеет значения — гулящая или нет. Изнасилование — тяжкое преступление, не важно, кто жертва.

— Конечно же я Денису все рассказала, плакала. Он сначала хотел с дружками разобраться, ляпнул, что это не в первый раз — они и его звали на такое дело. На следующий день я позвонила на его мобильный, и ответила его мама. Она сказала… Ну, в общем, чтобы я больше к ее сыну не подходила. Вроде я все сама специально организовала — собственное изнасилование! — и хочу шантажировать богатых мальчиков…

— Ну все, хватит! — объявила Феня, которой было невмоготу смотреть, как мучается девочка, вспоминая всю эту гадость. — Я понимаю, что ты хочешь, и мы это сделаем. Но ты, моя дорогая, должна будешь внести свой вклад в общую победу!

Детским жестом Настя вытерла глаза. Рука девушки потянулась к столику за моральной поддержкой в виде овсяного печенья.

— Какой вклад?

— Тебе придется похудеть, — произнесла консультант детективного агентства свою любимую фразу. — Но это нужно не для красоты, а для того, чтобы наказать твоих обидчиков.

Уходя, Феня собрала все сладости в Настиной квартире в огромный мешок и выбросила их по дороге к остановке.

Ехал Грека через реку

Домой Феня возвращалась в троллейбусе — уютном, теплом, украшенном рекламой нового суши-бара. Мысль о роллах делала жизнь веселее. Улучшил настроение и звонок из аэропорта — Лена выяснила, что гражданин Боев, прибывший из Гродина, улетел в Салоники. Над головой Лукаса взметнулось и зависло лассо, еще немного — и он окажется в петле!

Вернувшись домой в боевом настроении, Феня снова занырнула в социальную сеть. На этот раз она нашла греческое сообщество, объединявшее российских и греческих греков, и стала просматривать списки членов, проживающих в Салониках. Спроси ее кто: «Что именно ты ищешь тут, глупая Феня?» — она б не ответила, но от просмотра аватаров не отрывалась. Греческие фамилии стали сливаться в какой-то белый шум в ее голове, пока не всплыло ясно и отчетливо: «Гривас».

Феня тут же набрала номер Кати.

— Напряги ум: девичья фамилия твоей свекрови — Гривас?

— Боже мой, откуда ты это знаешь?..

— Ты ж сказала — лошадиная фамилия, я что ж, в лошадях не смыслю? — поворчала Феня, камуфлируя щенячий восторг от своего открытия. — Катя, смотри, Гривасы живут в Салониках.

— Слушай, мне кажется, Зоя Георгиевна говорила, что ее родственники живут в Салониках! Я совсем забыла об этом, но сейчас мне кажется…

Катя говорила счастливым шепотом, будто боялась вспугнуть удачу.

— Ох, Катя! Вспомнила бы раньше — раньше и нашли бы твоего мужа. Пришлю тебе ссылку на страничку сообщества, а ты спишись с кем-нибудь из Гривасов… Например, с вот этим парнем — Демисом Гривасом. Он по возрасту ближе всех к Лукасу. Спишись и скажи: «Мой муж погиб, я так переживаю. Хочу с вами по скайпу поговорить». Поняла?

— Поняла. — Катя судорожно вздохнула. — Но что я скажу по скайпу?

— Не парься, сейчас приеду, и все решим!

В доме стояла тишина, потому что детей Катя отправила к бабушке в поселок, расположенный где-то в Гродинской области. Катя виновато пояснила, что она все время взвинчена до предела и срывается на детей, чего никогда прежде не было.