Безмолвие

Джуд затих, уставившись на меня потрясающе белыми глазами. У него из носа все еще текла кровь, и я поразилась тому, как много крови может вытечь из одного человека.

Мама тоже протянула к нему руку, и Джуд выпутался из ремня безопасности.

– Выбирайся в разбитое окно, – сказала я и тут же почувствовала, как брат схватил меня за руку. Это было хорошее чувство, я пожала ему руку и потянула, помогая ему протиснуться в узкий проем и выбраться наружу. Я поморщилась, обрезавшись об осколок стекла. Чувствуя на своем лице отчаянное дыхание Джуда, я улыбнулась, стараясь его успокоить. Он освободился, выбрался из машины, и все будет хорошо.

Мы с братом встали и обнялись. Не помню, когда мы с ним стояли вот так, но ощущение было приятное.

Тут уже и мама обняла нас обоих, затем и Линна, и дуновение холодного ноябрьского воздуха охладило пот, выступивший у меня на спине и на затылке.

– А как дядя Гленн? – спросила я, отрываясь от объятий, чтобы увидеть.

Мама поморщилась. Взъерошив брату волосы, я снова обогнула искореженную машину и присела рядом с папой.

Он по-прежнему держал Гленна за руку. Тот застыл неподвижно, больше не корчась от боли.

– В чем дело? – спросила я.

Наполовину просунувшийся в выбитое боковое стекло, папа обернулся, чтобы мне было видно его лицо.

– Никак не дотянусь до защелки ремня, – сказал он.

– Я заберусь внутрь и…

Свободной рукой папа схватил меня за руку.

– Разлился бензин.

– Ему не от чего воспламениться.

Прежде чем папа успел ответить, я высвободилась и развернулась. Но полной уверенности у меня не было. Успел ли Гленн выключить зажигание? Может ли это каким-либо образом воспламенить разлившийся бензин? А что, если достаточно будет лишь прикосновения к горячим металлическим деталям?

Я заползла обратно под капот и сквозь выбитое лобовое стекло, и это принесло смутные, туманные воспоминания о той аварии, в которой побывала я сама. Ощущение битого стекла под ладонями, запахи, вид окровавленного Гленна – все это внезапно показалось до боли знакомым.

Забравшись внутрь, я поискала замок ремня безопасности водителя. Положив палец на красную кнопку, я посмотрела на выглядывающего из-за висящего Гленна папу.

– Готов?

Тот кивнул. Я нажала. Гленн напрягся, чуть сдвинулся и застрял.

– Все готово, – сказала я, – ремень отстегнут. Он должен…

Посмотрев на ноги Гленна, я поняла, почему он почти не сдвинулся. Вся рулевая колонка сместилась, навалившись ему на бедра и пригвоздив к сиденью. За подушкой безопасности трудно было что-либо разглядеть, но джинсы Гленна потемнели от крови. Рулевое колесо смялось.

Положив руку Гленну на плечо, я почувствовала его неглубокое частое дыхание. Он повернулся ко мне, его перевернутое окровавленное лицо оказалось так близко, что я ощутила запах его дыхания.

– Мы вас вытащим, – сказала я, но когда Гленн что-то ответил, я ничего не поняла. Я почувствовала собственную беспомощность. – Папа! – Папу я тоже не видела. Я задом выбралась через лобовое стекло, еще больше обдирая руки. «Это катастрофа, – подумала я. – Все пошло наперекосяк, а веспы еще даже не нагрянули сюда!»

Мама и Линна суетились вокруг Джуда, вытирая салфетками ему кровь с лица и осматривая его. Брат стоял, его трясло от шока, но, кажется, с ним все было в порядке. Он улыбнулся мне. Ему выбило один из последних молочных зубов, и губа распухла. Из носа сочилась кровь. Под обоими глазами темнели синяки. Но Джуд самостоятельно держался на ногах и был в сознании. В отличие от меня, в этой аварии он не пострадал.

– Как дядя Гленн? – спросил Джуд. Мне пришлось попросить его повторить вопрос из-за распухшей губы и крови на лице, отвлекающей внимание.

– Застрял в машине, – ответила я.

– Сколько у нас времени осталось? – показала знаками мама.

Я пожала плечами, но затем до меня дошло, насколько это срочно. Я заморгала. Сначала я решила, что родные смотрят на меня, однако на самом деле они смотрели на опрокинутую искореженную машину у меня за спиной. Я поняла, что все могло бы сложиться гораздо хуже. Если бы «Ленд-ровер» не остановился, налетев на груду камней, он мог бы покатиться дальше. Еще два кульбита – и рулевая колонка воткнулась бы Гленну в живот. Еще три кульбита – и Джуд раскроил бы себе череп о согнувшуюся дверную стойку. Случайная искра – и пожар, взрыв…

Бегом поднявшись вверх по склону, я залезла в «Чероки» и достала планшет. Почувствовав, что Отис лает, я постаралась его успокоить. Но собака уже не поддавалась увещеваниям, и я повернулась к ней спиной. Если сейчас выпустить Отиса, станет только еще хуже; он, вероятно, попытается забраться в перевернутую машину и порежет лапы о битое стекло. А у нас и так уже достаточно травм.

Я вошла в свой альбом. Он был напрямую подключен к прямому эфиру новостного канала Би-би-си, и мне достаточно было лишь проверить, где и когда были сняты последние сюжеты, чтобы понять, в какой же мы заднице.

В какой же мы глубокой заднице.