Безмолвная

Я с трудом сглотнул слюну. Того «кого-то» прислала Ева, и сделала она это относительно недавно. Меня охватило обманчивое ощущение, будто я нахожусь на расстоянии вытянутой руки от нее.

А может, оно и не было столь обманчивым, как мне показалось…

Я вернулся на окраину, в Реному, и стал искать гостиницу. Возле Подвала наткнулся на место с обещающим названием. Внутри оно оказалось небольшим хостелом с наличием всего, что мне требовалось.

Закрывшись в небольшой комнате, по площади не сильно больше студенческой малометражки-«кавалерки», я расположился на кровати с ноутбуком на коленях. Вставил флэшку в порт и набрал побольше воздуха в легкие.

Появилось окошко для пароля. Я набрал «Розабелла». Чувство было такое, будто передо мной открывается самая главная тайна мира. Я смотрел на файл ААС, в котором меня ждали ответы.

Он был назван «Сумки из фольги под раковиной».

Пришлось немного повозиться, чтобы открыть его на устаревшем оборудовании, но в конце концов мне это удалось. И из динамиков зазвучал голос Евы:

Сумки из фольги под раковиной

Некоторые дети через годы могут сказать, что единственное, чему научили их родители, — это копить и прятать в кухне под раковиной сумки из фольги. Завидую тем, кого это касается.

Мои родители научили меня многому — но, к сожалению, в основном тому, чего уметь я не хотела бы.

Благодаря им я узнала, как обходить закон, чтобы не платить налоги. Как выстраивать финансовые пирамиды, чтобы скрывать происхождение денежных средств, и чем они отличаются от схемы Чарльза Понци. Узнала также, как заметать следы, получать «грязные» деньги, использовать государство для возвращения огромных сумм НДС…

Я могла бы перечислять еще долго.

Учили меня этому, невзирая на мое мнение.

Ты должен знать, что когда они начинали планировать мое будущее, я ясно давала им понять, как собираюсь прожить дальнейшую жизнь. А собиралась я прожить ее с тобой, отказавшись от всего того, чем занимались они.

Но в конце концов тень их дел пала и на меня. Их грехи стали и моими. Коснулась она, увы, и тебя, хотя я делала все, чтобы этого не случилось.

Я отделилась от них задолго до, скажем так, происшествия, о котором ты уже знаешь. Его нельзя было назвать предначертанием судьбы или несчастным случаем — оно было заранее спланировано и хладнокровно реализовано, а затем упрятано под сукно.

До того как это случилось, я сказала отцу, что не намерена продолжать их с матерью дело. Не желала иметь ничего общего не только с ним, но и вообще с моими родителями. Единственное, чему я всегда придавала значение, это как мы выглядим. Мне хотелось, чтобы мы выглядели пристойно для тебя и твоих родителей. Вероятно, и для меня самой.

Не знаю, что руководило мною при этом. Может, то, что я оберегала этот фасад пристойности всю жизнь — и даже не могла себе представить, что однажды он попросту развалится…

Я хотела, чтобы мы с тобой отличались от моих родителей. Чтобы у нас был нормальный, счастливый брак и мы дождались бы детей, радуясь миру, стабильности, комфорту…