Безмолвная

Агенты ЦАБ могли постучаться к нему в дом на следующее же утро и силой увезти с собой. Но они решили сыграть по-крупному. Им хотелось добраться до того, кто прятал концы в воду, и прижать его вескими уликами. Они могли бы сделать это, оказав давление на отца, но расследование уже находилось на той стадии, когда какие-либо процессуальные отклонения были недопустимы.

Поэтому агенты были вынуждены действовать в соответствии с законом, во взаимодействии с Центральным следственным управлением полиции, поскольку дело оказалось гораздо более запутанным, чем представлялось вначале. Расследование проступка чиновника переросло в серьезную операцию против организованной преступности в целом.

Агенты обратились к отцу с предложением, от которого невозможно было отказаться. Уведомили его о проведении расследования в отношении Каймана и о том, что имеют достаточно доказательств для обвинения и отца тоже.

Тот понимал, что это означает. Он мог не просто попасть за решетку, но и потерять все, заработанное за долгие годы, независимо от того, из легальных или нелегальных источников оно было получено.

Отец раздумывал недолго. После второй или третьей встречи с сотрудниками правоохранительных органов он согласился сотрудничать с ними. Для юристов, замешанных в разного рода аферах, принятие таких предложений всегда имело смысл. Они прекрасно ориентировались в юридических тонкостях и знали, когда следует покидать тонущий корабль.

Однако кто-то из подельников Каймана приметил действия отца, готовящего себе спасательную шлюпку. Вероятно, Кайман имел в рядах полиции своих людей, но, возможно, я и ошибаюсь. К слову, отец и сам мог засветиться. Например, обратить на себя внимание, перечисляя все более крупные суммы на заграничные счета, дабы спрятать хотя бы часть нелегальных прибылей…

Так или иначе, Кайман обо всем узнал. И быстро организовал то, что ему лучше всего удавалось.

Итог тебе прекрасно известен, поскольку ты был на похоронах, а потом долгими неделями утешал меня, помогая пережить тот трудный период. Я не была столь близка со своими отцом и матерью, как ты — со своими родителями. Но они по-прежнему оставались родными мне людьми.

К тому же я отдавала себе отчет в том, что случилось на самом деле. Я чувствовала опасность, грозящую как мне, так и тебе. Однако ничем не могла с тобой поделиться.

Знаю, прекрасно понимаю, что ты ответил бы мне и к чему меня склонял бы. Ты не позволил бы скрыть правду.

А может, теперь и позволил бы?