Безмолвная

Хотя в каждом нашем слове крылось второе «дно», мы с мужем придерживались теплого, дружеского тона. Не знаю, удавалось ли нам благодаря этому обманывать собственного ребенка и поддерживать у него видимость того, что он живет в обычной счастливой семье. Была в этом некая неопределенность, но, с другой стороны, все были удовлетворены. Со своей стороны, я тем самым проявляла жертвенность. Готова была снести значительно больше унижений, лишь бы только данная патология не отразилась на Войтеке.

— Я проверил, что там с Глазуром, — произнес Роберт.

На мгновение я подняла на него взгляд.

— Ты сказала, что ему угрожает муж женщины, для которой мы собирали компрометирующие материалы?

Выражение «компрометирующие материалы» не отражало и самой малости того, что мы старались отыскать в делах такого типа, предшествующих разводам. То были нагромождения самой отвратительной грязи, которую нам удавалось наскрести.

А вот в данном случае ее как раз оказалось немного. Эта наша клиентка вела более насыщенную внебрачную жизнь, чем обычно принято, хотя и ее партнер тоже не был праведником. Правда, как всегда, находилась где-то посередине.

Может, в нашем с Робертом случае было так же? Может, постепенно позволяя ему все больше, я сама довела его до ситуации, в которой он сейчас пребывал?

Я призывала себя не искать ответы на эти вопросы. Особенно в данный момент, когда муж безотрывно смотрел на меня осуждающим взглядом.

— Так говорила? — продолжал он. — Или я что-то путаю?

— Нет. Так и было.

— Но Глазура нет в городе.

«Я проверил», — должен был добавить он, но не добавил. Это могло встревожить Войтека.

— Мы решили, что будет лучше, если он уедет.

— Куда?

— Не знаю. Этим занималась Клиза.

Ступая по зыбкому песку вымысла, я двинулась в опасном направлении. После телефонного разговора с Йолой вроде придумала себе отговорку, ничего более… Плохо и наспех спланированная ложь не могла обеспечить мою безопасность. Наоборот…

— Я проверил также и мужа, — добавил Роберт.

— И?..

— Он не похож на мужика, способного навредить Глазуру.

Снова приличное выражение лица. Роберту оно удавалось так же хорошо, как и изрыгать грязные оскорбления за закрытыми дверями нашей спальни.

— Что ж, — вымолвила я, стараясь сосредоточиться на еде. — Ты ведь понимаешь, каков Глазур. Всего боится…

— Не понимаю. Не знаю его.

— Это пугливый парень, а кроме того…

— С удовольствием узнал бы его поближе.

— Да?

— Может, я почувствовал бы себя лучше, если б ты его пригласила…

Это было последнее, чего на самом деле желал Роберт. Теперь я уже поняла, что в каждом его слове скрыта угроза.

Сохраняя видимость приличий, мы вели уже совсем иной разговор.

— Не знаю, насколько хороша эта мысль, — ответила я. — В конце концов, мы ведь его уволили.

— Может, ты и права.

На этом все закончилось. По крайней мере, что касалось фасада ситуации.

Когда через пару часов Войтек заснул, а я с книжкой лежала в постели, то поняла, что сейчас начнутся настоящие претензии. Приготовилась, как могла. Надела халат, который особенно нравился Роберту. Брызнула его любимым парфюмом между бедер и грудей. Уложила волосы так, как ему всегда нравилось. Однако не обманывалась тем, что это подействует.

Роберт вошел в спальню злой. Треснул дверью, не боясь разбудить сына. Он был крепко выпивши. Сильнее, чем обычно.

Не знаю, сколько времени муж посвятил убеждению себя самого в том, что на этот раз переборет эмоции. Наверное, он действительно старался. Но, похоже, чем больше пил, тем хуже ему становилось.

Ни слова не говоря, Роберт сбросил одеяло на пол, а потом властным жестом, также молча, приказал мне поднять его.

Я неуверенно встала и сделала шаг к стене. Мы находились по разные стороны кровати, как боксеры на ринге.

Еще два или три года назад я в такой ситуации применила бы приемы, которые поначалу иногда помогали мне спастись. Однако с той поры прошло немало времени. На моем теле появлялось множество синяков, царапин, ссадин, и это убеждало меня в мнении, что я не должна делать ничего, что могло бы превратить Роберта в разъяренного зверя.

Через минуту он прервал молчание.

— Думаешь, б…, что можешь меня вот так запросто обмануть?

— Нет.

— И считаешь, что можешь врать мне в глаза?

— Роберт…

— За кого ты меня принимаешь? А? За какого-то гребаного идиота?!

— Это не так.

Я могла все отрицать. Могла попробовать приласкаться. Могла умолять, осыпая его комплиментами и проявлениями любви. Но единственным результатом стало бы лишь отдаление неизбежного.

— Ты, сука! Изменяла мне?!

— Никогда бы…

— С кем? — рыкнул он, обходя кровать.

— Никогда бы я тебе не изменила!

Слова срывались с моих губ сами собой. Что с того, что я знала об их бесполезности? Падая в пропасть, человек старается ухватиться за что попало, хотя понимает, что усилия его напрасны.