Безмолвный Крик

– Ты тоже хочешь этого. Хочешь погрузить в неё нож. Хочешь отрубить ей голову. Хочешь, чтобы она принадлежала только тебе, – стеклянно сказали окна, когда мы прошли мимо. Света из них не было. Снаружи царила безмолвная мгла.

– Чем бы ты ни было, во сне или наяву, но ты познакомишься со мной ближе, если тронешь её, – сказал Крик и опустил руку с ножом вдоль бедра. – Давай, мразь. Выйди ко мне. Я и мой нож уже ждём, когда сможем взглянуть, какой ты изнутри, и вот тогда я посмеюсь.

– Я хочу повесить её на собственных кишках. Она будет хорошо смотреться под потолком, среди моих гостей.

Меня охватила дрожь. Могу ли я умереть во сне? И правда ли это сон? Здесь всё кажется настолько реалистичным, что стало не по себе.

– Не бойся, – коротко бросил Крик. – Я никому тебя не отдам.

– Я не боюсь, – солгала я.

За нами кто-то шёл. Мы слышали шаги. Крик остановился, встала и я. Шаги тоже стихли. Крик хмыкнул и снова прошёл вперёд. Через несколько секунд нас начали догонять. Я тихо спросила, не имея ни малейшего желания обернуться и посмотреть:

– Оно не может нам навредить?

– Не знаю.

– А если навредит, нам будет плохо не только во сне, но и наяву?

– Я не знаю!

Он остановился. Шаги за спиной запнулись и тоже стихли, но теперь мы услышали тяжёлое сиплое дыхание. Крик взглянул на меня. Густые тени легли на его маску; почудилось, что его нарисованные чёрные губы дрогнули и шевельнулись, как живые. Его маска была действительно лицом. Ложным Лицом. А может, настоящим? От испуга я сжала плечи.

И тут из темноты словно по монорельсу на нас вылетело тело, покрытое саваном. Коридор огласило мерзкое воронье карканье. Ткань облепила висельника и очертила кричащий рот, а по белому грязному савану медленно расплывались кровавые пятна, подобно следам от ударов ножа.

Крик на секунду замешкался, и висельник снёс его с ног. Мы повалились на пол, но Крик тут же перекатился и вскочил. Он уклонился от нового мертвеца, вылетевшего на него из темноты, раскачиваясь на верёвке.

– Посмотри, что ты сделал с этими людьми, – шепнули стены.

И из темноты, между движущихся, точно по рельсам на потолке, висельников вышло нечто с тропы в лагере Мел-о-Ларк. Его рваная накидка была распахнута, а лицо было утоплено в тени капюшона. Только десятки алых выпуклых глаз вращались в теле, безумно пялясь по сторонам чёрными узкими зрачками-точками. Я так и осталась лежать на полу, не в силах совладать с ледяным страхом, и смотрела, как захлёбывающиеся карканьем покойники пытаются сбить Крика с ног. Они исчезали во тьме, где разворачивались и вылетали на нас снова, как на ярмарочном аттракционе с бешеными сталкивающимися машинками. Стоило мне так подумать, и из стен заиграла громкая музыка, по звучанию похожая на шарманку. Женским голосом многоглазая тварь расхохоталась, глядя, как Крик уворачивался, скользя и ловко маневрируя между тел. Уже совсем другим голосом, грубым и хриплым, существо глумливо крикнуло:

– Пляши, ничтожество! Пляши!

Я услышала яростный рык, рвущийся из груди крик низкой нотой. И когда очередной обагрённый кровью покойник вылетел на него из мрака, он подпрыгнул в изящном сальто, заставляя сильное тело взвиться в воздух. Нож сверкнул ярче мёртвой луны, смотревшей в окна. Ярче молнии. Ярче солнца, если бы то вдруг появилось на небе.

Он срезал верёвку одним ударом.

Покойник рухнул на пол, трепеща и дёргаясь под саваном в ломаной агонии. Тотчас оборвались верёвки, и с оглушительным грохотом, подняв с пола пыль, рухнули все до одного висельники. Крик перевёл взгляд на чёрную тварь и усмехнулся, когда тот молча сжал кулаки.

– Трус, – низко выдохнул он, – охотишься за беспомощной девчонкой.

Тот блеснул зубастой улыбкой из-под капюшона. Во тьме вспыхнуло шесть узких алых глаз. Он сделал медленный шаг вперёд, и Крик задвинул меня за спину, выставив вперёд нож.

– Я вижу вас, – прошептал он и шагнул ещё. – Вижу, вижу, вижу, и охочусь за вами двумя так давно. И вот теперь вы попались.

Накидка слетела с его тела, сорвала капюшон с головы. Стены огласил нечеловеческий рёв. Они схлопнулись, как челюсти капкана, и смяли нас. Резкая боль пронзила меня насквозь, и я услышала чей-то крик, полный боли. Последним, что я услышала, было карканье – словно галдела огромная стая ворон. А потом проснулась от громкого стука. Я тут же привстала на локтях и застыла.

Это был сон. Это был взаправду только сон, и больше ничего…

Бам! Что-то врезалось в стекло с таким оглушительным ударом, точно в окно мне бросили камень. Бам! Бам! Я сжала плечи и, вскрикнув, вскочила с постели.

Бам! За вуалью, которой было прикрыто окно, показалось пятно, оставленное на стекле. Бам! Это была птица: она ударилась с такой силой, что оставила на стекле трещину.