Безмолвный Крик

– Позже отпущу. Может быть. – Он бесшумно спрыгнул на пол и протянул ко мне руки. – И мне всё равно, говори что хочешь. Здесь небезопасно. Пойдём.

– Небезопасно – идти куда-то с тобой, – резко сказала я.

И заткнулась. Послышался скрип верёвки, и тело одного из повешенных медленно повернулось, покачиваясь в воздухе, точно кто-то толкнул его.

Крик выразительно склонил набок голову.

– Останешься здесь одна? – снова спросил он.

Я оперлась ладонями о его предплечья. Он легко опустил меня на доски и завёл себе за спину. И, так как это был сон, за мгновение в нём всё неуловимо поменялось.

В бесконечно длинной комнате стало ещё темнее, точно луну снаружи вновь затмили тучи. Казалось, пространство стало вытянутым, как кишка, и потерялось во мраке. Только угадывались силуэты покойников, подвешенных к потолку, и от них на пол падали длинные страшные тени, которые накрыли нас обоих.

– Что это? – шепнула я и стиснула ремень на брюках Крика, опускающийся вместе с портупеей по бедру к ляжке. – Что это, чёрт побери?

Они обернулись к нам, один за другим с тихим скрипом волокон на натянутых верёвках – все висельники, замирая как раз в тот момент, когда их лица, покрытые саванами, оказывались против наших. Они смотрели на нас там, из-под ткани. Крик спокойно ответил:

– Это всего лишь мой сон, малышка.

– А что тогда я здесь делаю?

– Ты – его главная часть.

Он причинил мне столько страха и боли. Он перевернул всю мою жизнь. Он не отпускает меня наяву, терзает и теперь. Как бы сильно я на него ни злилась, но теперь он стал щитом от всепоглощающего ужаса, единственным препятствием между мной и тем жутким нечто, с которым я не хотела встречаться. Я положила ладонь между его лопаток и услышала, как гулко и глубоко билось его сердце. Оно пульсировало живым теплом. Я прижалась к спине щекой и шепнула:

– Если это твой сон, тогда проснись. Я не хочу видеть то, что видишь ты.

– Здесь не я командую, а кое-кто другой.

– И кто же? Злой-презлой Бугимен?

– Нет, – задумчиво сказал Крик. – Мистер Буги выглядит не так, как это, и не имеет к нему никакого отношения.

– Мистер Буги?

В высокое чёрное окно, похожее на провал в бездну, что-то стукнуло.

Бам.

Бам.

Бам.

Я вздрогнула и посмотрела в темноту, но не уловила ни малейшего движения. Крик взглянул туда же. Его дыхание было ровным и спокойным.

– Ты видишь? – спросил он.

– Что?

– Это. – И, помолчав, добавил: – Руки.

В этот раз я смогла разглядеть, что к запотевшему стеклу из мрака и пустоты прислонилась человеческая ладонь. Крик отступил назад.

– Руки – это плохо, – сказал он, напрягшись всем телом. – Это значит, он уже здесь.

– Кто – он?

– Неважно. Бежим.

Я вздрогнула, когда комнату наполнил голос. Казалось, кто-то включил запись на радио или пластинке, и сквозь шорохи и шумы записывающей ленты я услышала женский тонкий голос:

– Куда вы собрались, детки?

Он был везде и нигде, дробью отскакивал от стен и множился, отдаваясь эхом в лагерном домике, отчего тот снова показался бесконечно огромным. Бесконечно пустым.

– Это точно он, а не она?

– Он умеет говорить разными голосами, – тихо сказал Крик.

– Разными-разными-разными, – пропели нам в ответ, только голос был уже детским.

А затем в окна забарабанили ладони. Они бились в окна – десятки бледных рук сыпали ударами со всех сторон. Я сжалась от страха и забегала взглядом по сторонам. Руки били в стены, стучали в доски под ногами. Половицы отошли от земли, заходили ходуном, ощерившись дощатыми щербатыми краями, и из них выглянули чёрные грязные пальцы. Я вскрикнула и выпустила ремень Крика из руки, чтобы зажать ладонями уши, – но убийца сгрёб меня в крепкие объятия, а затем вынул свой серебристо-чёрный нож.

– Ты можешь напугать её, – крикнул он громче и злее тех, кто пытался ворваться в дом. – Но я тебя не боюсь.

Его холодный голос был оскалом из-под маски. Он не врал, потому что был не жертвой, а охотником, попавшим на чужие угодья.

Кулаки яростно колотили в стены, и между звуками ударов, похожими на ритуальные барабаны, я услышала сиплое воронье карканье. Крик сжал моё плечо до боли, и боль эта отрезвила меня. Я подняла на него взгляд.

– Мы уходим, – бросил он. – Как можно скорее. Сейчас!

Он потащил меня следом за собой, удаляясь прочь от висельников в непроглядную тьму. Они медленно таяли в ней белыми длинными свечами, оставаясь всё дальше, за спиной, и раскачиваясь в петлях. Наши шаги дробью отстукивали по полу. Гнилые доски скрипели на все лады, с потолка тянулись серебристые нити паутины. Крик запястьем отвёл их от своей маски. С каждым разом, стоило мне моргнуть, мы проваливались всё глубже и глубже во мрак коридора, похожего на глотку чудовища.

Мы спускались вниз или шли наверх? Я не могла этого понять.

– Хочешь, я съем её? – шёпотом спросили у нас стены. Крик притянул меня ближе, заставив шагать бок о бок с собой. – Хочешь, раскрою её на куски?

Он взглянул по сторонам и сплёл наши пальцы так крепко, что рука у меня заболела до локтя.