Безмолвный крик

– Идите и арестуйте Риса Даффа за убийство его отца. Вы хорошо проявили себя в этом деле. И мудро поступили, воспользовавшись Монком. Используйте его, когда сможете. Только не позволяйте ему пользоваться вами. Не поворачивайтесь к нему спиной. И прежде всего не доверяйте ему. Не рассчитывайте, что он окажется рядом в нужный момент. – Обернувшись, он посмотрел на сержанта жестким ясным взглядом. – Поймите, Ивэн, я не хочу, чтобы вы пострадали. Вы – мягкий, но хороший человек. Думайте о нем что угодно, но не доверяйте ему!

Ивэн смутился. Это звучало весьма некрасиво, но неопределенно – одни намеки и смутные ссылки на какие-то прошлые неприятности. Ему нечего было рассказать Монку, он ничем не поможет ему в понимании прошлого и самого себя, ничего не подтвердит и не опровергнет…

– Монк предал вас, сэр? – спросил он и сразу пожалел об этом. Ничего подобного он слышать не хотел. А теперь придется.

– Да, он меня предал, – горько произнес Ранкорн. – Я ему доверял, а он разрушил все, о чем я когда-то мечтал. Он видел, что я иду в западню, и спокойно наблюдал за этим.

Сержант уже собрался спросить, справедливо ли обвинять в этом Монка. Возможно, он видел ловушку не лучше Ранкорна или предполагал, что Ранкорн о ней тоже знает…

Потом он вспомнил, что бессмысленно спорить о букве, когда речь идет о духе, и что Монк сам считает себя виноватым.

– Понимаю, – тихо отозвался он.

– В самом деле? Сомневаюсь. – Ранкорн поднял на него взгляд. – Но я сделал все, что мог. Идите и арестуйте Риса Даффа. И ничего не говорите про двух остальных, слышите меня, Ивэн? Я вам запрещаю! Вы лишите нас шансов взять их в будущем. – Его глаза выдавали гнев и раздражение по поводу того, что сейчас они бессильны. Его явно жгла мысль, что братья могут уйти от правосудия.

– Слушаюсь, сэр. Я понимаю. – Повернувшись, Ивэн вышел, уже решив, что возьмет с собой Монка, когда пойдет на Эбери-стрит. Уильям распутал это дело – и свое заодно; он заслужил право поехать туда.

Уже темнело, и было холодно, когда Монк, Ивэн и полицейский констебль Шоттс прибыли в кэбе на Эбери-стрит. Ивэн подумывал, не взять ли полицейский фургон, но отказался от этой мысли. Рис еще слишком слаб, чтобы перевозить его таким образом, если его вообще можно перевозить. По этой причине сержант и взял с собой Шоттса. Предполагалось, что тот останется сторожить на тот крайний случай, если Сильвестра попробует переправить куда-нибудь сына.

Кэб остановился, и они вышли. Заплатив извозчику, Ивэн поднял воротник и двинулся по мостовой впереди своих спутников.

В таком скверном настроении он никогда никого не арестовывал. Уже стоя на крыльце и протягивая руку к звонку, сержант понял, что боится. Он знал, что Монк, стоящий у него за спиной, чувствует то же самое, но из-за Эстер. Уильям никогда не видел Риса, не видел его лица; для Монка он – всего лишь человек, фигурирующий в свидетельских показаниях, но прежде всего – источник страданий тех женщин, которых расспрашивал сыщик, и полученных ими побоев.

У дворецкого, открывшего дверь, потемнело лицо, как только он узнал Ивэна.

– Да, сэр? – настороженно произнес он.

– Прошу простить, – начал Джон, но тут же, расправив плечи, продолжил: – Мне необходимо поговорить с миссис Дафф. Понимаю, что это может доставить неудобства, но у меня нет выбора.

Дворецкий посмотрел ему за спину, на Монка и Шоттса. У него побелело лицо.

– Что такое, сэр? Произошло еще одно… несчастье?

– Нет. Пока ничего не случилось, но теперь мы знаем больше про обстоятельства гибели мистера Даффа в ту ночь. Боюсь, нам придется войти.

Смущение овладело дворецким всего на секунду. Он расслышал властные нотки в голосе Ивэна и тут же вспомнил, кто перед ним стоит.

– Конечно, сэр. Будьте любезны войти, а я сообщу миссис Дафф о вашем приходе.

Он отступил, давая им войти. Ивэн с Монком прошли в прихожую; Шоттс, как и договаривались, остался снаружи. Его взяли только из осторожности. Предполагалось, что он останется на ночь, а утром его сменят; Шоттсу оставалось лишь надеяться, что состояние Риса сочтут удовлетворительным для перевозки к месту заключения, где он будет дожидаться суда.

В прихожей было тепло и светло, не то что в студеный вечер на улице. Дворецкий направился к двери в гостиную.

– Уормби! – внезапно позвал Ивэн.

– Да, сэр?

– Возможно, вам лучше попросить мисс Лэттерли спуститься.

– Сэр?..

– Быть может, миссис Дафф понадобится, чтобы кто-то был рядом… кто-нибудь, способный оказать… помощь.

Уормби побелел еще сильнее. Он сглотнул, дернув кадыком.

– Мне очень жаль, – повторил Ивэн.

– Зачем… зачем вы пришли, сэр?

– Рассказать миссис Дафф, что мы узнали о том, как мистер Дафф встретил свою смерть, а затем исполнить свой долг. Сообщите ей, что мы здесь, а потом, пожалуйста, попросите мисс Лэттерли спуститься.

Уормби одернул сюртук, приосанился и открыл дверь в гостиную.

– С вами хочет увидеться мистер Ивэн, мэм, и еще один джентльмен.

Ничего больше не сказав, он отступил, снова взглянул на сержанта и направился к лестнице.