Безмолвный пациент

Вино оказалось теплым, приторным до тошноты, однако я допил до дна. Я отчетливо ощущал на себе взгляд Рут – пристальный, но не давящий, не создающий неловкости. За двадцать лет нашего знакомства она ни разу не заставила меня почувствовать дискомфорт. Вот и сейчас терпеливо ждала, пока я молча глотал шерри.

– Странное чувство: сижу здесь со стаканом вина. Знаю, что не в ваших правилах предлагать пациентам алкоголь, – наконец подал голос я.

– Ты мне больше не пациент, а просто друг. И, похоже, тебе самому сейчас не помешает помощь друга.

– Я настолько плохо выгляжу?

– К сожалению, да. Судя по всему, причина серьезная. Иначе ты не пришел бы без приглашения в одиннадцатом часу вечера.

– Вы правы. Я… Мне больше не к кому пойти.

– Рассказывай, Тео. Что случилось?

– Даже не знаю, с чего начать.

– Давай-ка с самого начала.

Я сделал глубокий вдох и стал рассказывать Рут обо всем, что произошло. Признался, что вновь начал курить марихуану, что делал это втихаря, и как под кайфом прочел переписку Кэти и узнал об измене. Я спешил и задыхался, стремясь поскорее скинуть камень с души – будто на исповеди.

Рут с непроницаемым выражением лица слушала не перебивая. Было сложно понять что-либо по выражению ее лица.

– Мне очень жаль, Тео, что так случилось, – наконец сказала она. – Я знаю, как много для тебя значит Кэти. Как ты ее любишь.

– Да, я люблю… – Тут я запнулся, не в силах произнести имя жены. Мой голос дрожал.

Рут быстро приподнялась и протянула мне коробочку с салфетками. Раньше я очень злился, когда она так делала. Я обвинял Рут в том, что она вынуждает меня плакать. Обычно у нее получалось. Но не сегодня. Сейчас мои слезы замерзли, превратившись в кусок льда.

Я посещал сеансы психотерапии Рут задолго до знакомства с Кэти и три года после. Когда мы с Кэти начали встречаться, помню, Рут сказала: «Выбирать любимого человека – примерно то же, что выбирать психотерапевта. А именно – прямо ответить на несколько вопросов: будет ли этот человек честен со мной, адекватно ли воспримет критику, сумеет ли признать свои ошибки и не станет ли давать неисполнимые обещания?» Я пересказал эти мудрые слова Кэти, и мы поклялись никогда не врать друг другу, сохранять верность и искренность в отношениях.

– Что же случилось? – спросил я у Рут. – Что пошло не так?

Она ответила не сразу, но то, что я услышал, меня поразило.

– Думаю, ты и сам знаешь, в чем дело. Осталось только признаться себе в этом.

– Нет. – Я затряс головой. – Не знаю.

Я возмущенно замолчал, а потом вдруг перед глазами возник образ Кэти, строчащей все эти послания, такие страстные и запретные. Казалось, она получала кайф от самого процесса переписки, от того, что вступила с тем мужчиной в тайные отношения. Кэти с наслаждением врала и скрывалась. Она словно играла роль, только не на сцене, а в жизни.

– Думаю, Кэти стало скучно, – заключил я.

– Почему ты так решил?

– Потому что она жаждет эмоций, драмы. Она всегда была такой. Некоторое время назад Кэти стала жаловаться, что мы больше не веселимся, что я вечно натянут, как струна, и слишком много работаю. Мы ссорились, и Кэти часто употребляла слово «фейерверк».

– Фейерверк?

– Да. Мол, раньше наши отношения были похожи на фейерверк, а теперь – нет.

– Ясно. – Рут кивнула. – Мы с тобой говорили об этом, ведь так?

– Про фейерверк?

– Про любовь. О том, как часто мы принимаем серьезное чувство за «фейерверк» – из-за разрушительных острых ощущений. Мы забываем, что настоящая любовь приносит покой и умиротворение. Человеку, живущему страстями, подобное затишье может показаться скучным. Любовь глубока, спокойна – и постоянна. Наверняка именно такими чувствами ты и окружил Кэти. Способна ли она ответить взаимностью, быть на одной с тобой волне – уже другой вопрос.

Я сидел, уставившись на коробочку с салфетками. Мне не нравилось, куда клонила Рут.

– Вообще-то ошибки совершали мы оба, – попытался возразить я. – Я тоже врал Кэти. Она не знает про марихуану.

– Один человек предает другого духовно и физически, а другой иногда балуется «травкой»… Это для тебя равноценно? Еще одно доказательство, насколько вы разные: тот, кто часто и ловко врет, способен предать партнера, не мучаясь угрызениями совести.

– Вы не знаете этого, – с чувством воскликнул я. – Может, Кэти сейчас на грани срыва!

Произнеся эти слова, я понял, что сам себе не верю. Не поверила и Рут.

– Вряд ли, – с печальной улыбкой проговорила она. – Подобное поведение выдает в Кэти неполноценную личность. Ей не хватает способности сопереживать, целостности и элементарной доброты – всего того, что с избытком даровано тебе.

– Но это не так, – сопротивлялся я.

– Так, Тео. – Рут помедлила, прежде чем продолжить. – Задумайся, ты опять наступаешь на те же грабли.

– С Кэти?

– Нет. – Рут отрицательно покачала головой. – Я имею в виду ситуацию с твоими родителями. Возможно, ты подсознательно повторяешь устоявшуюся в детстве модель поведения.

– Нет, конечно. – Я чувствовал, как внутри растет раздражение. – То, что происходит между мной и Кэти, не имеет ни малейшего отношения к моему детству!