Безобразная Эльза

Я удивлённо качаю головой. Отношение отца к Диане могло меняться по несколько раз за день – от благоговейного трепета до бессильной лютой ярости в её сторону. И, похоже, сейчас он снова трепещет. Что совсем не мешает его потребительскому отношению.

– Пап… я думаю, что не следует мутить воду раньше времени. Думаешь, губеру больше заняться нечем, как портить нам жизнь? У нас куча муниципальных объектов, и на хера ему срать в своём огороде?

– Ну, этого мы пока не знаем…  Вот на то и нужны превентивные меры! Сразу видно, Женька, что зелёный ты ещё для руководителя, не знаешь, когда и где соломку стелить.

– Да просто это как-то стрёмно – нагрузить девчонку своими надуманными проблемами...

– Какая она тебе девчонка? Демон в юбке! А в нашем случае – основная ударная сила! И хочу заметить, это не только наши проблемы, а и её денежки тоже. Пусть только шепнёт в нужные уши о своей принадлежности к «СОК-строю» и всё. А потом, если гром всё же грянет, для Дианки это уже будет делом чести, и она не соскочит.

– Ты же её просто используешь, – разговор стал мне неприятен, и я поднялся из кресла.

– А ты думаешь, она сама этого не знает? Но ведь позволяет! А потому что имеет личную заинтересованность. И разве она сама нас всех не использует? Творит, что хочет! Забыл уже, как Соболев нашу пальму оросил? И ведь так и усохла, бедная...

Отец частенько припоминает случай годовалой давности, когда наш проектировщик Артур Соболев после приватной беседы с Дианой настолько впечатлился, что, не добежав до туалета, расплескал свои эмоции в кадку с пальмой на глазах у сотрудников и гостей. С тех пор к нему и приклеилось погоняло Вездессущий. А не уволили козла, потому что отец не сомневался в применении к Соболеву гипноза. Раньше я и сам так же думал, да и Соболь уверял, что точно был под гипнозом и ничего не помнит... Но с другой стороны…

Обладай Диана такими способностями, она бы давно нас всех подмяла, да и собственные проблемы решала бы гораздо быстрее. Однако дар убеждения у неё однозначно мощный. И, несомненно, сейчас она самый сильный игрок на нашем поле. Вот только стоит ли отряду здоровых мужиков выставлять женщину в качестве щита... Ещё до объявления войны. Справлялись же мы раньше без неё... Ну ладно, не мы – отец справлялся.

– Пап, я не думаю, что Викин отец настолько отбитый, чтобы вступать с нами в открытую конфронтацию. Жизнь, она ведь непредсказуемая... Сегодня он советник, а завтра уже пишет мемуары о том, как недолго был приближен к губернаторским ушам и как быстро и бесславно потерял право голоса. Но всё же, если войны не избежать, то давай повоюем, а наше главное оружие прибережем для крайнего случая.

– Всё рыцаря из себя строишь... Думаешь, она оценит?

– Я не думаю… И не жду. Я благодарен ей за то, что вытащила нас с Генычем из задницы.

– А разве вы не из-за неё там оказались?! – ехидно напомнил отец.

Прямо сейчас мне совсем не хочется с ним спорить, взвешивать его решения и обсуждать чистоплотность его методов. Потом… Когда я буду в состоянии рационально мыслить и отвяжусь от навязчивого образа, не позволяющего нырнуть с головой в работу. Поэтому мне нужно в приёмную.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Жень, – окликнул отец, – ты Эллочку не трогал бы...

Сканирует он меня, что ли?

– Пап, я сам разберусь с Эллочкой.

– Только давай, чтобы без разбитых женских сердец, а то Наташка нам с тобой не простит. Она и так мне весь мозг уже вынесла своим Эльчиком. Ты знал, что они дружили в детстве?

Я молча кивнул и тихо вышел из кабинета.

В отличие от отца, я умею двигаться неслышно. И в награду мне выпадает возможность целую минуту наблюдать, как Элла, тяжело вздыхая, вглядывается в маленькое зеркало и в очередной раз пытается придать своим рыжим волосам какую-то только ей ведомую форму.

Из недр памяти внезапно всплывают строки, которые я озвучиваю хриплым басом: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»

Рыжуля вздрагивает, зеркальце падает из рук, и два карих глаза взирают на меня с укоризной.

– Жень, ну ты что, я ведь испугалась!

В этом упрёке ни грамма кокетства или фальши. Удивительно, но даже кардинально меняя образы, она продолжает оставаться собой. Смотрю, как тонкие пальчики с короткими бесцветными ногтями снова касаются волос. Такие обманчиво хрупкие пальчики…

– Тебя что-то беспокоит, Эл-ла?

Я прячу улыбку и стараюсь выглядеть серьёзным, потому что сейчас моя девочка изучает меня с новым интересом. Словно решая, стоит ли посвящать меня, несерьёзного раздолбая, в архиважные женские проблемы.

И я, всю жизнь избегающий тупых бабских заморочек, сию минуту готов нырнуть в них с головой. Я даже не прочь поучаствовать в многочасовом шопинге, если буду уверен, что на финише мы оба встретимся в примерочной кабинке.

– Женя, мне так неуютно и неловко… Прости…

Это голос создан, чтобы произносить моё имя, поэтому я заочно прощаю за всё.

– Почему неловко? – не забываю изобразить на лице участие.