Безобразная Эльза

– Мне бы в порядок себя привести, – она краснеет и снова трогает волосы. – Я же совсем оказалась не готова к преображению. Чувствую себя какой-то замарашкой…

Ну да, а в образе Милашки ты была прямо чудо как хороша! А хотя… местами была.

– А что надо сделать-то? – я реально не понимаю, зачем так много слов.

Пожимает плечами, опускает глаза и снова приглаживает свои волосы. На хер она их обрезала?

– Жень, мне бы… Если бы мне можно было уйти пораньше…

– Зачем? – невольно повышаю голос.

Какое, на хер, «пораньше»?! Меня и так скоро разорвёт!

– Эл-ла-а, просто скажи, что надо! Одежда, косметика, массаж… Обед из пяти блюд…

– Душ, – произносит почти шёпотом и прикрывает лицо руками.

Душ? Чёрт, слово как слово, а реакция, как на «минет». Хотя, у меня сегодня на любое её слово реактивная отдача. Но слово «душ» заряжает меня позитивом и вселяет надежду на скорое исцеление от сильно напряжённого одиночества. К тому же я получил отличную возможность побыть добрым волшебником.

– Любой каприз к твоим услугам, детка! И совершенно не надо никуда уходить, – я протягиваю руку. – Со мной пойдём.

– А… куда? – следует вопрос, но её тонкие пальчики уже доверчиво вложены в мою ладонь. И я целую их раскрытыми губами, не разрывая зрительного контакта. Моя девочка прерывисто вздыхает…

– Я покажу тебе приват-комнату для избранных сотрудников, Эл-ла…

Геныч позвонил совсем некстати, а поскольку пару часов назад мы перетёрли все насущные вопросы, вызов я проигнорировал и приглушил. Друг меня поймёт и простит.

Комната отдыха, а вернее, двухкомнатные апартаменты, находящиеся этажом выше, были оборудованы по типу гостиничного номера и достались нам от прежних арендаторов. Мы не отказались, усовершенствовали удобства, и – да – служили они для самых избранных, то есть меня и отца. Долгое время я пытался увлечь сюда Диану, но… не срослось. Не знаю, как отец, но лично я отдыхал здесь всего лишь три раза, и все три – один. Кажется, настало время внести разнообразие в своё тухлое одиночество.

– Прошу, – распахнув дверь, я пропускаю Эллу внутрь и следую по пятам, пока она осматривается.

Приклеив руки к карманам, я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не наброситься на неё и не напугать.

Убеждаю себя в том, что я спокоен и не озабочен! Так и есть. Понимаю – малышке нужно время, и я даю его… Терпеливо считаю про себя… до семи…

Так, ну всё! Хватит!

Элла успевает только коротко ахнуть, когда я, резко развернув её к себе, прижимаю к своему телу – к груди, к животу, к паху… Её «Ах!» очень вовремя раскрывает этот рот для вторжения моего языка – так, как я хочу! Вижу, как дрожат опущенные ресницы и отпускаю себя, прикрыв глаза… Позволив себе чувствовать… Так, как ещё не было! Так, как я скучал по этому рту!.. Этим губам! Сминаю их!.. Прикусываю… Облизываю… Её податливые и мягкие губы… Мой персональный манок… наваждение. В пальцы, сжимающие её нежную шею, бьётся частый пульс. Такой же частый, как мой… бьющий в висках, в груди… в паху… Вторая рука, пробравшись под одежду, наконец, добирается до груди, сжимает... А-р-р-р! Слюнообмен будто у бешеных животных. Я сейчас и есть животное – голодное, ненасытное. Её пальчики впиваются в мои плечи, оттягивают волосы на затылке… Глухо рычу ей в рот и ловлю ответный стон.

Моя-а девочка… Только я буду тебя трахать!

62

Рваный треск!.. И звонкий цокот по плиточному полу. Похоже, это лопнуло и покатилось под плинтус моё терпение.

– Ой, моя пуговица!

Ну вот – и пуговица тоже…

– Женька, ты как медведь! – задыхающийся шёпот Эллы.

В её обвинении столько восторга, что медведь во мне довольно урчит и теперь изгнать его из малинника – дело довольно хлопотное, если не сказать, невозможное.

– Женька! Женечка… Подожди… Ну ты что творишь!.. – её ладошки упираются мне в грудь в попытке оттолкнуть, отстраниться. Растрёпанная, с лихорадочно блестящими глазами, Элла жадно глотает ртом воздух.

– Хочу, чтобы ты станцевала на моём шесте, Эл-ла-а… – мои дорвавшиеся ладони собственнически шарят по обнажённому телу, гладя, сжимая… – Такой ответ сгодится?

– Пошляк, – тихо смеётся, откидывая голову, и открывает свою шею для поцелуя. И её руки снова порхают по моим плечам, лицу, волосам.

– Да-а-а, детка, ты моя должница, – оставляю на шее и ключицах дорожку поцелуев-укусов, тут же зализывая, и стискиваю девчонку слишком сильно, вдавливая в своё тело. – Ты ведь не завершила приватный танец.

– Какой ты дикий!.. А-а-ах… И такой сильный!.. Мой Женька!..

Этот отрывистый шёпот совершенно сносит мои тормоза, и по полу звонко прыгает очередная пуговица. Да на хер их все! Моя девочка больше не станет носить такое! Пытаюсь нащупать застёжку на её брюках… Да кто эту херь придумал?!

– Нет, Женя!.. Нет… пожалуйста… – стонет, всхлипывает, продолжая одной рукой сжимать мои волосы, а второй отталкивает меня.