Безобразная Эльза

– Это нервы, Наташенька, не обращайте на него внимание, – воркует он доверительным басом и шумно вдыхает носом воздух. – Аху... Одуреть, как пахнут Ваши волосы! Это что – специальный шампунь с феромонами?

Геныч, закатив глаза, продолжает с блаженным стоном обнюхивать покрасневшую девчонку.

– Нет, это специальный бальзам на травах, – бормочет смущенно.

– Да что Вы говорите! Это какие-то секретные травки, чтобы сводить с ума брутальных парней?

– Почти, – кокетливо хихикает девчонка. – Эти травки укрепляют волосы изнутри.

– Да ладно?! А у Вас изнутри есть волосы?! – с комическим ужасом горланит Геныч, а серьёзный Кир, о котором я уже успел забыть, начинает ржать, как взбесившийся жеребец.

– Отдайте мне швабру, – обиделась Наташа и, быстро загнав осколки на совок, ретировалась.

– Мудак ты, Геныч!

– Ну и что? Я и такой кому-нибудь пригожусь. А ты поменьше отвлекайся, а то самое интересное пропустишь, – он кивнул в сторону подиума, от которого охрана резво разгоняет по своим местам особо активных дрочунов.

А по ступеням... походкой – всему вокруг стоять!.. медленно в зал спускается моя Гелла.

Вот на хрена?!

Я до боли сжимаю челюсти и понимаю, что драки не избежать, потому что готов вырвать руку любому, кто посмеет прикоснуться к ней. Вот сука, приключений захотела?!

– Жек, не переживай, всё под контролем, но, если что, за погром платишь ты, – утешил меня друг и добавил: – Интересно, она сиськи нам покажет?

– Нет! – рычу, злясь на Геныча, на суку Геллу и на себя – за то, что меня это волнует. 

Витёк говорил, что она никогда не раздевается и не выходит в зал... Но она в зале, бл@дь! А Витюша потерял доверие. Но, к моему облегчению, девочка уворачивается от протянутых рук, а следующий в метре от неё охранник пресекает самых прытких. Парочку мудаков я запомнил.

– Ну, не покажет – и не надо, – равнодушно гудит Геныч. – Я всё равно уже видел. Да что ты дёргаешься, Жек?  Это тогда ещё было, когда вы в подсобке беседовали... О, похоже, вы не договорили, брат, она к нам идёт. Знаешь, Жек, ты какой-то непостоянный, мне вот за дракониху даже обидно. Да не рычи ты! Это за Дианку мне обидно, а за тебя-то я рад! И вообще, на мой вкус – задний бампер у твоей танцуристки мелковат.

– Геныч, сука! – я не свожу взгляд с приближающейся Геллы. – Если бы ты знал, как я мечтаю хоть разок тебе втащить!

– Ну, это… если что, у меня под утро сон самый крепкий… Ток смотри, чтобы моя мама не видела. Ох, Жек, в натуре – к нам идёт. Ты присядь лучше, а то проткнешь её своим копьём прямо на подлёте. Ы-ы-ы...

Геныч весь подбирается и, кажется, становится на носочки, когда моя сирена подходит к столику.

– Добрый вечер, Гелла, а я Гена... Вы меня помните?

Уголки её губ вздрагивают, но Гелла не отвечает и медленно обходит наш столик по кругу. Макс улыбается, как восторженный идиот, и неуклюже пытается встать в присутствии дамы, но под пудовой лапой всевидящего Геныча остаётся на месте. Кирыч сидит, словно примороженный. Впрочем, я тоже замёрз... только стоя. Всматриваюсь жадно... Она – точно она! Протягиваю руку, но Гелла уклоняется. Делаю шаг к ней – отступает и улыбается.

Да что за херня? Или для телесного контакта с ней мне надо быть непременно раненым? От близости её тела, упакованного лишь в мизерные шортики и кожаный насисьник, член перестаёт умещаться в моих штанах.

– Жек, не лезь к даме! – Ну а как же без Геныча?! – Не видишь – она в образе? Гелла, продолжайте, пожалуйста, я прослежу за Вашей безопасностью.

И ОНА ему улыбается и... Проводит тыльной стороной ладони по его лысому квадратному подбородку.

Поиграть захотелось, девочка?

А уже в следующий момент Гелла легко взлетает на наш столик. Для «Трясогузки» – что-то новенькое и, кажется, это экспромт...

Кирыч недовольно сощуривается, а Макс с радостным видом расчищает на столе пятачок для ходулей девчонки и бормочет:

– Пацаны, я что-то вдруг вспомнил «От заката до рассвета»...

– Молчи, сынок, сам о том же думаю, – басит Геныч, не теряя широкой улыбки. – Ты бы, Макс, от стола отодвинулся, а то столешница поднимается.

Покачивая бёдрами, Гелла поворачивается ко мне спиной, да так, что её крепкие упругие ягодицы оказываются прямо напротив моих глаз. Правда, у Геныча другое мнение, и он его тут же озвучивает:

– Братуха, дама намекает на поцелуй. Я бы рад, но не допрыгну...

Молчу. Руки подрагивают от нестерпимого желания прикоснуться. А Кирыч – ох*ел, братан? – уже тянет к её ногам свои загребущие щупальца. Но Гелла грозит ему пальцем, взбрыкивая ножкой. По зубам ему, детка, своим убойным копытцем (и как они только передвигаются в этой обуви?!).