Безопасный для меня человек

Мичжу не знала, какими глазами она смотрела на Чинхи в тот день. Но она не забыла, что творилось в ее душе. Чуна была права. Взгляд Мичжу был более безжалостным, чем слова Чуны. Мичжу больше не могла этого отрицать. Она стояла у гаража, пока не заехал последний автобус.

– Чонын, – позвала меня Мичжу. – Я подумала, что ты сможешь меня выслушать.

Я не стал спрашивать, зачем она рассказала мне эту историю. Я боялся даже представить, как холодно и тяжело было Мичжу до того, как она набралась смелости с кем-нибудь поделиться.

Только вдруг вспомнились упавшие мне на плечо слезы Мичжу давно, когда мы были вместе. Мичжу держала меня за руку и, казалось, спала, уткнувшись в мое плечо, но ее тело едва заметно вздрагивало. Тогда я ничего не спросил. История, запертая внутри Мичжу, история, которая вызывала дрожь в ее теле и заставляла плакать, – возможно, именно ее я сейчас услышал.

В тот день Мичжу сказала шаману:

– Вы ее знаете? Как вы можете знать ее, если ее не знала даже я? Вы ничего не знаете, ничего!

О чем они говорили до этого, я не слышал, но после этих слов Мичжу выбежала на улицу. Даже после шума, который она подняла, взгляд смотревшего на Мичжу шамана был печальным. Может быть, она просто не смогла стерпеть жалость в его глазах. Ведь иногда, глядя на других, мы чувствуем непреодолимую грусть. Так и я забываю о том, что грусть, которую вызвала во мне твоя история, может уязвить тебя еще сильнее.

Слова Мичжу и взгляд смотревшего на нее шамана что-то перевернули внутри меня. В свои двадцать я не понимал, почему так увлекся ей, а Мичжу говорила, что мной двигала жалость. Она сказала, что мое сочувствие к ней чудовищно, поэтому нам лучше расстаться. Повод для расставания был совершенно мне непонятен, но на понимание некоторых вещей может уйти и больше десяти лет. Что еще могла сказать Мичжу тем, кто ее жалел?

«Не ищи утешения у созданий божьих, – говорил мой наставник, когда я стал монахом. – Подойди к алтарю. Поговори с Богом». Отчасти его слова были верны, поэтому я решил доверить свое существование Богу. Присутствие Бога несомненно давало утешение, о котором он говорил. Но все же…

Были такие ночи. Ночи, когда хотелось опереться на человека. Ночи, когда хотелось открыть и показать свою душу другому божьему созданию – тому, кто может неправильно меня понять, посмеяться надо мной, осудить или использовать, тем самым расстроив меня и причинив боль. Были ночи, когда я тихо рассказывал своему Богу, что существуют души, которые может спасти только разговор с другим человеком.

Мы допиваем остатки чая и берем сумки. Мы больше не говорим ни об искуплении и наказании, ни о рае и аде, ни тем более о любви. Мы открываем дверь и выходим на улицу. Каждый достает свой зонт, мы прощаемся и расходимся в разные стороны. Каждый – в свою.

По мановению рук

Хеин столкнулась с Чонхи после шестого митинга, когда было особенно холодно.

Ее взгляд привлек англиканский собор по дороге на станцию «Сичхон». Он мягко подсвечивался сиянием вечерних фонарей, и Хеин остановилась полюбоваться этой картиной.

Она стояла там, пока не заметила в возвращавшейся с митинга толпе женщину в тонком пальто, которая внимательно на нее смотрела. Хеин надела очки и растерялась, не зная, какое выражение лица подобрать.

Женщина выглядела радостной, но приближаться не спешила. Хеин приветственно кивнула. Лишь после этого женщина подошла и позвала ее по имени. Хеин не стала жать ее протянутую руку в варежке. Женщина спрятала руку обратно в карман.

– Сколько мы не виделись?

– Точно не знаю. – Хеин перевела взгляд на тротуар.

– Не думала, что встречу тебя вот так…

– У вас все хорошо?

– У меня?.. Холодно, может, зайдем куда-нибудь, чай попьем?

Хеин помотала головой.

– Нет, мне нужно домой.

– Да, слишком внезапно все это…

– Мне пора, до свидания!

Отойдя подальше, Хеин обернулась. Чонхи стояла на прежнем месте и все так же не сводила с нее глаз. Они смотрели друг на друга с расстояния, с которого нельзя было разглядеть даже лиц.

Какова вероятность снова встретиться с ней? Вот так, случайно, на улице, в самом центре Сеула? Такой шанс близок к нулю. Какова вероятность пожалеть о том, что они больше не увидятся? Хеин не смогла дать себе ответ. Она передумала и вернулась обратно. Протянув Чонхи визитку, Хеин снова пошла в сторону метро.

«Так холодно, ты нормально добралась? Я думала, что больше никогда тебя не увижу, и очень рада, что мы случайно встретились. Спокойной ночи».

Хеин не ответила на сообщение. Она сохранила номер, зашла в KakaoTalk и открыла фотографию профиля рядом с именем Ким Чонхи. Перелистнув первое фото, на котором Чонхи в джинсах и белой рубашке играла на гитаре, она стала смотреть остальные: пять женщин с гитарами на сцене, фотография за рулем, фотография на вершине горы, фотография на параплане.

История довольно простая: Чонхи была тетей-свойственницей Хеин. Она и дядя заменили Хеин родителей на четыре года – с шести до десяти лет. А когда Хеин было семнадцать, дядя умер, и Чонхи исчезла, даже не попрощавшись.