Безрассудная

— Нет, вообще-то мне плевать, что ты…

— Я думаю, ты ненавидишь, что ты не можешь меня ненавидеть.

Мое лицо в нескольких дюймах от его лица.

— О, поверь, ненавидеть тебя мне совсем несложно.

— Тогда ненавидь то, что ты чувствуешь ко мне. — Его рука скользит по моему бедру, а другая крепко прижимает меня к себе. — Ненавидь меня за то, что я заставляю тебя хотеть этого.

Капля дождя падает на мою щеку. Я сглатываю, пытаясь подобрать слова, но в конце концов просто качаю головой. Я слабо толкаю его в грудь и смотрю на капли воды, стекающие по его загорелой коже.

— Просто притворись, — пробормотал он. — Мы заслужили право притворяться.

Снова это слово — то, которое оправдывает чувства, с которыми я борюсь.

Он поднимает мою ногу, направляя ее, пока она не обхватывает его бедро. Еще одна капля дождя попадает мне на нос, когда я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его взглядом, и наши лица оказываются рядом. Мое сердце колотится в груди, ведя войну с моим кричащим разумом.

Я не должна этого делать. Он — скользкая дорожка, с которой я готова сорваться, искушение, которое лучше не пробовать. Снова.

Но это просто притворство.

Это секрет для душ.

Так я говорю себе, обхватив другой ногой его бедро, а его руки крепко обхватывают мою спину. Прижимая меня к себе, он делает несколько медленных шагов назад, пока вода не достигает наших ключиц. И я позволяю ему. Потому что доверяю больше, чем хочу признать.

Дождь начинает накрапывать с неба, создавая узор из ряби вокруг нас.

— Это просто притворство? — шепчу я, тая в его объятиях.

— Это просто мы. — Рука скользит по моей спине и волосам. — Никаких титулов. Никаких обязательств. Никакой истории.

Я медленно киваю, положив руки по обе стороны от его шеи. Дождь капает на наши лица, становясь все интенсивнее с каждой секундой, пока мы просто смотрим друг на друга.

— Ты собираешься поцеловать меня, Грэй, или просто продолжишь любоваться тем, что видишь? — пробормотал он, проводя большим пальцем по моей нижней губе.

— Вообще-то я все еще подумываю о том, чтобы утопить тебя. — Мой голос звучит с придыханием, а мои пальцы блуждают по изгибу его подбородка.

— О, дорогая, я уже. — Его губы приближаются к моим, дразня меня. — И я умоляю тебя позволить мне вдохнуть тебя.

Я лукаво улыбаюсь.

— Я думала, ты никогда не умолял.

— Я начинаю привыкать к этому, когда дело касается тебя.

И потом его рука оказывается на моем затылке, притягивая мои губы к его.

Его рот прижимается к моему, отвлекая от каждого предупреждения, бьющегося в моей голове. На вкус он как ошибка, и все же я запоминаю ощущение его губ на своих. Какая-то часть меня знает, что я не должна этого делать, но я не могу вспомнить ни одной причины, почему.

Этот поцелуй кажется другим.

Этот поцелуй словно наверстывает упущенное время. Каждый момент, когда наши тела прижимались друг к другу, а губы оставались на расстоянии. Каждое мгновение вокруг нас витало напряжение, но мы отстранялись.

Поцелуй на крыше должен был причинить ему боль, показать всю степень моего отвращения. Ненависть покрыла губы, встретившиеся с его губами, и гнев побудил меня сделать это.

Наш поцелуй в канализации был спровоцирован приближающейся смертью. Подстегиваемый паникой он был поспешным и импульсивным — совершенно не таким, как в этот момент.

На вкус он похож на тоску. Страсть раздвигает мои губы, желание углубляет поцелуй.

Он неспешно делает то, о чем так долго умолял — вдыхает меня. Одна рука скользит по моей шее, а другая исследует изгиб моей обнаженной талии. Он замедляет поцелуй, когда я запускаю пальцы в его волосы, а затем провожу по плечам, ощущая шрамы на его коже.

В его поцелуе чувствуется некое благоговение, а в том, как он держит мое лицо, — нежность. Я никогда не испытывала такой нежной страсти.

Дождь уже вовсю обрушился на нас, намочив мои волосы и капая с носа. Несмотря на это, он целует меня крепче, словно вспоминая, как он не сделал этого в первый раз, когда мы попали под дождь за пределами дворца. Я крепче обхватываю его ногами, притягивая к себе настолько близко, что чувствую, как его сердце колотится о грудную клетку.

Я вздыхаю в его губы, когда его язык встречается с моим. Он жадно прижимает меня к себе мозолистой рукой. Поцелуй становится нетерпеливым, требовательным и отчаянным, как обычно бывает при желании.

Он впивается зубами в мою нижнюю губу. Не со злостью или ненавистью, как тогда, на крыше, а с желанием. Это действие воспламеняет мое тело, распространяя огонь по каждой жилке. Мой рот движется в такт с его ртом, повторяя каждый взмах его языка, каждое движение губ.

Его пальцы зарываются в мои мокрые волосы, пробегают по шее…

Над нами раздаются раскаты грома.

Возможно, он намеревался подбодрить нас, но вместо этого — разъединяет нас.

Я тяжело дышу, моргая под струями дождя, он делает то же самое.

Я прищуриваюсь на небо, затянутое зловещими тучами, которые время от времени разрывает удар молнии. Убирая ноги с его бедер, я прочищаю горло и заставляю себя посмотреть на него. Он долго изучает меня, протягивая руку, чтобы вытереть капельку воды с кончика моего носа.