Безрассудная девственница

- Нет, - спокойно проговорила она. - Зачем мне дикарь? - Куэйд удивленно нахмурился и вновь застонал, когда почувствовал, что пояс стал свободным. - Дикарь не мучает женщину, когда хочет любить ее.., или изнасиловать.

- Не мучай, - не в силах сдержать стона, он схватил ее за руки, чтобы не дать ей совершить задуманное. Их взгляды встретились. - Однако, я думаю, ему бы этого хотелось. И мне сейчас хочется.

Она раскрыла зовущие губки.

- Помучай же меня немножко, - прошептала она, стараясь высвободить руки. Разреши мне дотронуться...

- Нет, Глория, - с трудом выжал он из себя, потому что ее упрямые пальчики в это время дотронулись до его живота. - Неужели ты сама не понимаешь? Не надо просить того, чего нельзя делать по частям. Стоит только начать, а там не остановишься.

Она обиженно надула губки. Не желая идти у нее на поводу, Куэйд притворно рассмеялся, но она замурлыкала в ответ и призывно засверкала глазам. Опуская глаза вниз, она тихо проговорила:

- Ты хочешь. У меня есть доказательства. Куэйд облизал пересохшие губы.

- Да, Глория, хочу. Хочу так, что не понимаю, как еще цел, - он покачал головой. - Не надо играть с моими чувствами, детка. Ведь я сейчас как умирающий от жажды человек, которого связали на берегу реки. Если ты перережешь веревки, я брошусь в воду и выпью ее всю до дна.

- Жаль, у меня нет ножа, - Глория заерзала под ним. Юбки у нее задрались и открыли его взгляду белые бедра.

Измученный борьбой, Куэйд вздрогнул. Он потерял над собой контроль и, как голодный, накинулся на нежные груди, прикрытые тонким полотном. Тем временем пальчики Глории скользнули внутрь и дотронулись до его твердых ягодиц.

Куэйд сам не помнил, как расстегнул пуговички у нее на груди и снял с нее кофту. Он знал только, что никогда не устанет любоваться ее прекрасным телом, прикрытым только розовой рубашкой. Вскоре последовала за кофтой и она. Теперь ему больше ничто не мешало. Круглые груди с темными сосками ждали его ласк, и он не стал медлить, сначала потихоньку, а потому жадно захватывая шелковистую крепкую плоть.

С губ Глории слетел стон. Ей хотелось ощущать прикосновение рук сразу на всем теле и самой обнять его всего целиком. Она шептала его имя, а он терзал ее соски, распаляя естество все сильнее и сильнее.

- Чудесно, - вскрикнула вдруг она. - Я сгорю в твоем огне.

- Ты сама огонь, любимая. Самый прекрасный, самый жаркий огонь, о котором только может мечтать мужчина.

Он подсунул ей под спину руки и прижал к своему обнаженному животу ее груди, не удержавшись от крика, едва почувствовал прикосновение ее теплой кожи.

Она же прильнула лицом к его груди, лаская ее губами и освежая opnuk`dm{l язычком. Ей нравился солоноватый вкус его кожи и легкое щекотание волос, стрелой спускавшихся вниз к животу.

Когда ее губы прикоснулись к его животу, Куэйд застонал и откатился в сторону, она еще не успела обидеться, как его голова уже лежала у нее на коленах, а руками он притягивал к себе ее голову.

- Я как утопающий в огненной реке, - прошептал он, касаясь губами ее груди. - Я весь горю, а река - как пламя.

Ласково придерживая ее тяжелые груди, он взял губами сосок и легонько сжал его.

Глория тихо вздохнула и сняла с его головы кожаный ремешок, отпустив на волю густые черные пряди. И охнула, словно ее коснулись языки пламени.

- Я хочу, чтобы ты горел, - шепнула она, - и чтобы я сгорела вместе с тобой.

Глория не могла отвести глаз от его живота, туго обтянутого кожаными штанами. И Куэйд еще не понял, что она собирается делать, как ее рука уже скользнула внутрь.

Он вскрикнул, почувствовав прохладное прикосновение к пылающей коже.

- Глория, нет, - еле слышно проговорил он, не переставая ласкать ее груди.

- Я хочу ощутить тебя всего, - сказала она. - Я хочу тебя видеть.

Она еще никогда не видела голого мужчину, и ее притягивал к себе вид пульсирующей обнаженной плоти, властно требующей своего.

Сначала Куэйд, покорный ее руке, не мог произнести ни слова, не мог даже пошевелиться, а потом он рванулся и лег на нее, шепча ее имя. Его губы искали ее уста и, найдя, впились в них жадным поцелуем, от которого словно молнии пронизали и его, и ее тело. Коленом он раздвинул ей ноги и поднял мешавшую юбку, потом провел рукой по ее животу. Приподнявшись над нею, он вдруг увидел, как осветился дверной проем в доме Уорренов, и, прокляв все на свете, оторвался от распростертой на земле девушки.

- Господи Иисусе! - простонал он. - С дикарями тебе безопаснее, чем со мной.

Он торопливо поднялся и натянул штаны.

- Куэйд?

Глория, не желая одеваться, лежала у его ног. Она тяжело дышала и смотрела на него огромными круглыми глазами.

Куэйд отвернулся.

Еще через несколько мгновений он наклонился и резко поставил Глорию на ноги. Дрожащими руками он натянул на нее рубашку и кофту.

- Там твоя мать, - хрипло проговорил он, потом нашел рубашку и надел ее. - Приведи себя в порядок и иди домой.

- А ты?

Глория застегнула пуговицы и умудрилась как-то расправить помявшуюся кофту, после чего, сунув чепец в карман, тряхнула волосами.

- Ну нет, я еще хочу жить, - сказал он.