Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

Штырь поглядывал на него поверх стакана с тревожной растерянностью. До сей поры рыжеголовый субъект был более чем доволен своими методами, но суровая критика начала подтачивать его уверенность. Он наслышался легенд о мастерах его ремесла, которые пользовались всякими жуткими приспособлениями вроде упомянутых Джимми; о громилах, поддерживающих дружескую близость, переходящую в нахальную фамильярность, со всякими чудесами науки, о медвежатниках, которым самые последние изобретения были столь же привычны, как ему его верная фомка. Неужто перед ним один из этой банды избранных? Джимми начал представать перед ним в ином свете.

— Штырь! — сказал Джимми.

— А?

— Ты обладаешь глубокими познаниями в химии, физике…

— Чего-чего, босс?

— …токсикологии…

— Да ну ее!

— …электричестве и микроскопии?

— Девять, десять. Все. Я в нокауте.

Джимми скорбно покачал головой.

— Брось домушничать, — сказал он. — Это не по твоей части. Лучше займись куроводством.

Полностью раздавленный, Штырь крутил стакан.

— А я, — сказал Джимми небрежно, — подумываю взломать один домик нынче ночью.

— И-ех! — воскликнул Штырь, окончательно утвердившись в своих подозрениях. — Дык я знал, что вы самый что ни на есть. И все про дело знаете. Я так сразу и подумал.

— Я бы хотел послушать, — шутливо сказал Джимми, словно пытаясь разговорить сметливого ребенка, — как бы ты взялся за особнячок в пригороде. Моя работа на том берегу Атлантики была помасштабнее.

— На том берегу?

— Я чаще всего действовал в Лондоне, — продолжал Джимми. — Прекрасный город Лондон. Для умелых рук возможностей хоть отбавляй. Ты слышал про взлом нового Азиатского банка на Ломбард-стрит?

— Нет, босс, — прошептал Штырь. — Так это вы?

— Полиция была бы рада получить ответ на этот вопрос, — сказал Джимми скромно. — Может, ты ничего не слышал про исчезновение бриллиантов герцогини Неимей?

— И это тоже…

— Вор, — сказал Джимми, сощелкивая пылинку с рукава, — как было установлено, воспользовался кислородно-ацетиленовой горелкой.

Восторженный выдох Штыря был единственным звуком, нарушившим тишину. Сквозь дымовую завесу можно было видеть, как его глаза медленно всползают на лоб.

— Так об этом особнячке, — сказал Джимми. — Меня в нашей профессии интересует все, даже примитивнейшие ее детали. Ну-ка скажи мне, если ты наметишь забраться в особнячок, какое время ночи ты выберешь?

— Я всегда думал, либо попозднее, как вот сейчас, либо когда они там сидят и ужинают, — почтительно ответил Штырь.

Джимми чуть-чуть снисходительно улыбнулся и кивнул.

— Ну и как бы ты приступил к делу?

— Я бы пошастал туда-сюда проверить, нет ли открытого окна, — робко сказал Штырь.

— А если нет?

— Я бы влез на крышу крыльца, а оттуда — в какую ни на есть спальню, — сказал Штырь, почти краснея от смущения. Он чувствовал себя мальчишкой, который читает свой первый поэтический опус именитому критику. Что подумает этот мэтр среди взломщиков, этот мастер — виртуоз кислородно-ацетиленовых горелок, этот эксперт в токсикологии, микроскопии и физике о его желторотых признаниях?

— Как ты проникнешь в спальню?

Штырь повесил нос.

— Взломаю задвижку фомкой, — прошептал он пристыженно.

— Взломаешь задвижку фомкой?

— Я по-другому не умею, — взмолился Штырь.

Эксперт промолчал. Он, видимо, о чем-то размышлял. Штырь смиренно ждал, следя за его лицом.

— А вы бы как, босс? — Наконец он робко осмелился подать голос.

— А?

— Как вы бы это обтяпали?

— Ну, я бы не сказал, — милостиво ответил мэтр, — что в подобном случае твой метод так уж плох. Грубовато, конечно, но с некоторыми поправками он сойдет.

— И-ех, босс! Правда? — переспросил пораженный ученик.

— Сойдет, — сказал мэтр, задумчиво сдвинув брови. — Да, вполне сойдет, вполне.

Штырь испустил глубокий вздох радости и изумления. Чтобы его методы заслужили одобрение такого ума!

— И-ех! — прошептал он. Что прозвучало, как «я — Наполеон!».

Глава 6. Наглядная демонстрация

Холодный рассудок может не одобрять пари, но, бесспорно, есть нечто жизнерадостное и обаятельное в складе ума, спешащего при малейшем предлоге заключать их, какая-то бесшабашность эпохи Регентства. Нынче этот веселый дух словно бы покинул Англию. Когда мистер Ллойд-Джордж стал премьер-министром Великобритании, никто сосредоточенно не гонял зубочисткой горошины по Стрэнду. Когда мистер Ллойд-Джордж будет низложен, крайне маловероятно, что какой-нибудь британец разрешит своему подбородку оставаться небритым, пока его любимая партия не вернется к власти. И пари теперь обрело приют в Соединенных Штатах. Некоторые умы имеют обыкновение бросаться в пари с бесстрашием воина, первым врывающимся в пролом, а заключив его, они относятся к нему со священным трепетом. Некоторые мужчины так и не изживают в себе школьника с его вечной подначкой — «а тебе слабо!».