Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

Одним из главных свойств характера Джимми было самообладание, но на мгновение он онемел. Эта девушка занимала его мысли так долго, что (в этих мыслях) стала ему необыкновенно близка.

Его как громом ударило, когда он внезапно очнулся от грез и вспомнил, что в реальности вообще не был с ней знаком. Ощущение было такое, будто он встретился с другом, полностью лишившимся памяти. Нестерпимо начинать все сначала, после того как они неразлучно провели вместе столько времени.

Его сковала непонятная сдержанность.

— О! Здравствуйте, мистер Питт, как поживаете? — сказала она, протягивая руку.

Джимми сразу стало легче. Она помнит его фамилию! Уже кое-что.

— Будто встречаешься с кем-то из сна, — продолжала Молли. — Я иногда сомневалась, что вы реальны. Все в ту ночь так походило на сон!

Джимми обрел дар речи.

— Вы совсем не изменились, — сказал он, — вы совсем такая же.

— Ну, — засмеялась она, — времени прошло не так уж много.

У него глухо защемило сердце. Ведь ему казалось, что прошли годы. Но он же для нее ничего не значит — просто знакомый, один из сотни. И чего еще, спросил, он себя, мог он ожидать? Эта мысль принесла утешение. Исчезло мучительное ощущение, что почва ушла у него из-под ног. Он понял, что поддался панике. Нет, почва у него из-под ног не ушла. Наоборот, он утвердился на ней. Он вновь встретил Молли, и она его не забыла. Разве мог он претендовать на большее?

— У меня это время было битком набито событиями, — объяснил он. — После нашей встречи я порядком напутешествовался.

— Вы живете в Шропшире? — спросила Молли.

— Нет. Я тут в гостях… Вернее, приглашен, но я заплутался и сильно сомневаюсь, что доберусь до места. Мне было велено идти все время прямо. Вот я и шел все время прямо — и заблудился в сугробах. Вы, случайно, не знаете, где тут замок Дривер?

Она засмеялась:

— Да ведь я сама гощу в замке Дривер!

— Что-о?

— Значит, первым, кого вы встретили, оказался опытный проводник. Вам улыбнулась удача, мистер Питт.

— Вы правы, — сказал Джимми медленно, — и еще как!

— Вы приехали с лордом Дривером? Он проследовал мимо меня в машине — там, возле конюшни. С ним был какой-то мужчина и леди Джулия Башли. Неужели он заставил вас пойти пешком?

— Я сам вызвался. Кому-то надо было идти пешком. Он, оказывается, забыл предупредить, что пригласил меня.

— А потом неправильно указал дорогу! Боюсь, он крайне безалаберен.

— Пожалуй, в некоторой мере.

— А вы давно знакомы с лордом Дривером?

— С четверти первого вчерашней ночи.

— Вчерашней ночи!

— Мы соприкоснулись в «Савое», а позже — на набережной. Вместе смотрели на реку и поведали друг другу печальные истории своих жизней, а утром он забежал ко мне и пригласил меня сюда.

Молли уставилась на него с откровенным изумлением.

— Вы, очевидно, очень неугомонная натура, — сказала она. — Со страстью к перемене мест!

— Именно, — сказал Джимми. — Просто не могу усидеть на месте. Болею лихорадкой странствий, как тот киплинговский персонаж.

— Но им двигала любовь.

— Да, — сказал Джимми, — двигала. Причина как раз в этой бацилле.

Она метнула в него быстрый взгляд. Внезапно он ее заинтриговал. Она была еще в возрасте грез и фантазий. Из ординарного молодого человека, несколько более непринужденного, чем большинство знакомых ей молодых людей, он во мгновение ока преобразился в предмет, достойный более пристального внимания. Его окутал покров тайны и романтичности. Какой может быть девушка, в которую он влюблен? Оглядев его в свете этого нового открытия, она обнаружила в нем бесспорную привлекательность. Будто что-то произошло и пробудило в ней симпатию к нему. Впервые она рассмотрела силу, скрытую за его мягкой непринужденностью. Его самообладание было самообладанием человека, который прошел через горнило испытаний и обрел себя.

И еще в самой глубине ее сознания словно затрепетало какое-то чувство, ей неясное, но чем-то сходное с болью. Оно смутно напомнило о муке одиночества, которую она испытывала в детстве в тех случаях, когда ее отец был поглощен делами и становилось ясно, что ему сейчас не до нее. Новое чувство было лишь бледным намеком на ту безмерную горесть и все же чем-то на нее похожим. Безутешное ощущение, что ее отвергли, пополам с обидой.

Оно тотчас исчезло. Но ведь оно возникло! Скользнуло по ее сердцу, как тень облака скользит по лугу в разгаре лета.

Несколько секунд она молчала. Джимми не прервал этого молчания. Он смотрел на нее с мольбой в глазах. Ну почему она не понимает? Она должна, должна понять!

Но устремленные на него глаза были глазами ребенка.

Пока они стояли так, конь, брезгливо пощипывавший короткую траву на обочине, поднял голову и нетерпеливо заржал. В этом чудилась такая человечность, что Джимми и Молли дружно засмеялись. Сухой реализм ржания разрушил чары. Столь оглушительное требование пищи!

— Бедный Денди! — сказала Молли. — Он чует, что до дома совсем близко, и знает, что ему пора обедать.

— Так, значит, замок недалеко?