Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

Блистая в вечернем костюме, Фредди Рук торопливо вошел в гостиную и с беспокойством ощупал галстук. Только что в зеркале тот выглядел нормально, но с галстуками никогда не знаешь: то прямо висят, то вдруг скособочатся. Жизнь так сложна и непредсказуема!

— На твоем месте я не стала бы его трогать, — заметила Джилл. — Сейчас он выглядит прекрасно и, скажу по секрету, сильно тревожит мою чувствительную натуру. Не уверена, сумею ли продержаться целый вечер. Хорошо ли с твоей стороны перетягивать на себя внимание юной невесты?

Мельком покосившись на галстук, Фредди слегка успокоился.

— Привет, старушка Джилл! Никого еще нет?

— Ну, я-то есть… или скромная фигурка, прикорнувшая у камина, не в счет?

— О, я совсем не то хотел сказать!

— Очень надеюсь, тем более что даже платье новое купила, чтобы тебя очаровать. Шедевр, да и только, хоть имя особое ему давай. Что скажешь?

Фредди присел на другую сторону скамейки и окинул платье взглядом знатока. Он сам любил приодеться, а потому ценил шик в одежде и у женского пола.

— Высший класс! — выдохнул он. — Иначе не скажешь. Просто заглядение, убиться можно. Ты в нем такая… как не знаю что!

— Замечательно! — рассмеялась Джилл. — Всю жизнь мечтала выглядеть как не знаю что, но ни разу не удавалось.

— Как лесная нимфа! — нашелся наконец Фредди. — Черт побери, Джилл, есть в тебе что-то этакое! Ты — как там говорится? — такая легкокостная…

— Фу! Наверное, это комплимент, но звучит ужасно! Чувствуешь себя каким-то скелетом.

— Я хотел сказать, изящная.

— Уже лучше.

— На вид в тебе унции полторы, не больше — словно пушинка. Принцесса-фея, честное слово!

— Фредди, уйми свое красноречие! — Джилл выразительно покрутила колечко на пальце. — Не забывай: я обручена, и мое сердце, увы, отдано другому. Такое чувство, будто ты делаешь мне предложение!

Фредди достал белоснежный платок и стал полировать монокль, окутавшись, словно облаком, мрачной задумчивостью. Затем обратил на Джилл мудрый отеческий взор.

— Кстати, как раз хотел потолковать с тобой об этом — ну, о помолвках и всем таком прочем. Рад, что застал тебя одну, пока не явилось Божье наказание.

— Ты это про мать Дерека? Да уж, веселенькое прозвище, воодушевляет.

— Ну так наказание и есть, — серьезно подтвердил Фредди. — Та еще птица, даже не сомневайся! Всякий раз внушает мне страх божий. Никогда не знаю, что ей сказать.

— Попробуй загадывать ей загадки.

— Нет, я серьезно! — Всегда улыбчивое лицо Фредди помрачнело вконец. — Погоди, еще познакомишься. Видела бы ты ее утром на вокзале! Ты и не догадываешься, с кем связалась.

— Ох, Фредди, у меня просто мурашки по коже. С кем же это я связалась?

Он методично перемешал огонь в камине и подбросил угля.

— Тут вот какое дело, — начал он наконец. — Старина Дерек, само собой, лучший на свете…

— Я знаю, — мягко вставила Джилл, благодарно погладив руку Фредди. Его преданность Дереку была так трогательна! Девушка задумчиво взглянула на пламя, ее глаза сияли, словно отражая его блеск. — С ним никто не сравнится.

— Однако, — продолжал Фредди, — он всю жизнь провел у мамаши под каблуком.

Джилл раздраженно поморщилась.

— Что за глупости, Фредди! Такой, как Дерек, не будет ни у кого под каблуком.

— Ну ты же понимаешь, о чем я!

— Ни капельки не понимаю.

— А ты представь, как будет паршиво, если мамаша настроит его против тебя!

Джилл стиснула зубы и зябко передернула плечами, вдруг ощутив себя брошенной и несчастной. Затем пробудился гнев. Пылкий нрав таился под ее жизнерадостностью слишком неглубоко. Она старалась уверить себя, что болтовня Фредди лишена смысла и оснований, но отмахнуться от дурных предчувствий не удавалось.

Сладкую мелодию любви к Дереку портила лишь одна фальшивая нота — его опасливое отношение к матери. Джилл полюбила в нем сильного мужчину, который презирает мнение толпы, и его страх перед леди Андерхилл казался мелким и низменным. Можно было попробовать закрыть глаза на этот единственный изъян, но как, если указывает на него даже Фредди, обожающий Дерека всей своей романтической душой? Джилл ощутила горечь и излила ее, как водится у женщин, на ни в чем не повинного собеседника.

— Помнишь, Фредди, как я окатила тебя из садового шланга? — сердито прищурилась она, вскочив на ноги. — Много лет назад, когда мы играли еще детьми и вы с тем ужасным Мейсоном — как там его звали? Уолли! — принялись меня дразнить? Уже не помню, из-за чего, но я тогда страшно разозлилась, направила на вас шланг и вымочила обоих до нитки. Так вот, если ты будешь еще молоть вздор о нас с Дереком и его матери, я пошлю Баркера за кувшином воды и оболью тебя с головы до ног! Настроить Дерека против меня! Как будто любовь можно взять и перекрыть каким-то краном! Ты думаешь, когда двое любят друг друга, как мы, их хоть немного волнует, что говорят другие, даже собственная мать? У меня нет матери, но если бы вдруг дядя Крис вздумал настраивать меня против Дерека…