Безславинск

В дополнение ко всем изобилиям, дворец Морского царя сделан из хрусталя, серебра, золота и драгоценных камней, и располагается в синем море. Даже если гипотетически себе представить, что безславинская школа номер 13 была бы украшена подобными драгоценностями, то за какой период времени местные жители растащили бы её до последнего ценного камешка?

Дальше: Морской царь «имеет венец из морского папоротника; разъезжает по морям в раковине везомой морскими псами: в одной его руке весло — знак укрощения волне, в другой же острога — знак их возбуждения». Изиля Лелюдовича, как и дядьку Черномора, частенько возила жена в мотоциклетной коляске, в которую он помещался с великим трудом. И бывало, что в руках своих он держал и вилы, и лопату, и ещё какую-нибудь садовую утварь или инструмент. Ну чем не владыка?!

Но вот в чем было их явное сходство, так это в способности создавать шторм!

Когда дядька Черномор пляшет и развлекается — на море шторм и буря поднимается. То же самое, когда Изиль Лелюдович носится по школе, подобно слону, и кричит на всех подряд без разбору, а особенно на свою жену, — тогда начинается ураган и поднимается буря.

Несмотря на все вышеперечисленные сравнения, МарТин думал: «Сейчас как стукнет по полу своим трезубцем, как проголосит заклинание, и примчится за ним раковина с запряженными морскими псами, и скажет он так:

— Залезай, МарТин! Поедем ко мне во дворец изумрудный да бриллиантовый! Ждёт нас там моя жена верноподданная да мои дочери красавицы!

Я заберусь в раковину, помчусь вместе с царем Тритоном быстрее ветра, нырнем мы с ним на дно морское, а там чудеса невиданные! Звери да рыбы диковинные! И все нас приветствуют. А во дворце ещё больше чудес, ещё больше сказочных персонажей, но самое главное, что за праздничным столом среди множества дочерей Тритона сидит на самом видном месте одна единственная, самая красивая, и это — Энни…»

— А я вот тебе провиант-таки с собой собрал, ты главное крепись, — голос Натаныча был таким обреченным, что все надолго замолкли.

— Давайте посидим на дорожку, — предложила Бэб-Зая и все по очереди расселись.

МарТин посмотрел на Дэд-Натана, сидевшего на стуле прямо в центре комнаты. Он поправлял очки и не поднимал головы, но чувствовал, как жарко багровеют его уши, как тугие желваки бегают на скулах под кожей.

МарТин погладил по голове старенькую кошку Марусю, словно часовая, она сидела у коробки из-под обуви. Дотронулся до крохотной головки котёнка и беззвучно пошевелил губами:

— Goodbye, Kitty.

Уходя из хаты, МарТин посмотрел в маленькое и круглое, как бычий глаз, зеркальце, висевшее у печки. Оттуда глянуло бледное, полное решимости монгольское лицо. Ведь скоро зайдет солнце! Скоро придёт время для его миссии!

Уже во дворе хаты, когда МарТина вели к машине, участковый инспектор тихо проинформировал Изиля Лелюдовича, несшего на плече весёлую метлу:

— Упрячем это чучело в Нижнечебатуринский дом-интернат для умственно отсталых дебилов. Там ему самое место. Будет знать, как имущество портить. Тут и без него диверсантов хватает.

— Это точно.

— И, кстати, Изиль Лелюдович, дайте-ка сюда видеокамеру, а то мало ли что наснимал там этот дебил. Не ровен час, в бедовые руки информация попадёт, проблем не оберёмся!

Глава 32 Я не брошу тебя никогда

Через решетчатое окно специализированного автомобиля МарТин смотрел на хату Бэб-Заи и Дэд-Натана. Как и прежде, она напоминала ему домик хоббита. МарТин подумал: «Бильбо Бэггинс, я, твой племянник Фродо Бэггинс, вместе с кольцом отправляюсь в путешествие до горы Ородруин с целью уничтожения Кольца Всевластья. Прощай, Бильбо…».

Натаныч и Баба Зоя, опираясь на свои неизменные костыли, стояли около калитки вместе с директором Огрызко — дядькой Черномором. Натаныч нервно курил, от боли, от бессильной злобы ему хотелось плакать. На прощанье он крикнул:

— Мартын! Главное, всегда помни, что разумный человек и с сатаной поладит. Две же бараньи головы и в котел не влезут…

На глазах старого еврея всё-таки выступили слёзы, они торопливо стекали по щекам, как падающая с навеса капель.

— Если хотите, то я заберу видеокамеру у урядника и потом перешлю ему в интернат, — предложил Натанычу Изиль Лелюдович.

— От тебя даже спирта на морозе не хочу! В горло не полезет! — резко ответил Дэд-Натан и ушел в глубину двора.

Бэб-Зая осеняла крестным знамением автомобиль с красным крестом и улыбалась, и было в её улыбке что-то трагическое, но МарТин не хотел этого видеть.

С литровой банкой, полной гречишного мёда, преследуемый Рыжим жохом, прибежал проститься с МарТином дед Кузьма. Второпях, спотыкаясь, приблизился он к машине и через водительское окно передал банку со словами:

— Це для хлопца, мед гречаний! Хай поїсть там в дурдомі…

— Монгол! Монгол! Не уезжай! — кричал Рыжий жох, заглядывая в окна и барабаня ладонями по стеклу.