Безудержный ураган 2 (СИ)

Левир выхватил меч и рванул к Брусниру, колющим движением нацелился в поясницу. Бруснир начал оборачиваться, но не успел ни отскочить, ни защититься. Клинок вонзился ему в бок и прошел насквозь. Кровь хлынула из раны, но вальдар успел выхватить меч и блокировал новый рубящий удар Левира сверху.

Сердце Левира колотилось как бешеное, сбивая с ритма и мешая драться. Бруснир, получив смертельную рану, не спешил умирать и теперь теснил его к другому краю крепостной стены. Левир уперся в нее спиной и подпустил противника совсем близко. Отразил очередной выпад и ушел в сторону, тут же подскочил к Брусниру и толкнул со всех сил.

Бруснир потерял равновесие, перевалился через край стены и упал вниз с огромной высоты. Левир, до конца не веря в произошедшее, взглянул на распластанное на земле тело. И услышал возглас Шаймора, который поднялся на стену как раз в тот момент, чтобы застать конец схватки. И теперь бежал к нему с обнаженным клинком в руках. Левир пробормотал проклятия и приготовился к бою.

Шаймор налетел на него, как разъяренный медведь. Его удары были столь сильны, что выбивали искры при столкновении клинков. И Левир не смог долго противостоять такому натиску, он отступал и слабел. В конце концов, меч вывалился из его рук и с похоронным звоном грохнулся наземь. В следующее мгновение Левир ощутил, как в его грудь входит холодный метал, схватил ртом воздух и взглянул в горящие ненавистью глаза Шаймора, которые оказались слишком близко. Боль пронзила каждую клеточку, тело отказалось повиноваться. Он неуклюже повалился набок, щедро поливая кровью тот же камень, на который пролил кровь своего командира.

Левир моргнул, отгоняя наваждение, и убрал дрожащую ладонь с клинка. Картинка, что нарисовалась в его буйном воображении, отбила все желание покушаться на Бруснира. По крайней мере, не сейчас, не здесь и не так.

Элерия все еще злилась на Бруснира и не горела желанием встречаться с ним, но идея, посетившая ее сегодня ночью, не давала покоя. Жгла, ища реализации, и для этого нужно было сойтись с пресловутым главнокомандующим, который вот уже не первый день даже на глаза талийке не показывался. Элерия нашла его на конюшнях, где он с отрядом воинов седлали крылатых красавцев-скакунов для вылазки за стену. Талийка направилась к вальдару, но не успела подойти. Он заметил ее, скользнул безучастным взглядом и вскочил в седло. Элерия замешкалась на секунду и крикнула ему:

— Мне нужно поговорить с тобой!

— Извини. Я сейчас занят, — Бруснир пришпорил коня. Немного проскакал по двору, и животное взмыло в воздух, тяжело хлопая огромными черными крыльями. Вальдар сделал круг над конюшнями, ожидая пока остальной отряд присоединиться к нему, и они улетели за стены города.

Элерия помянула Бруснира нехорошим словом и раздраженно, но с изрядной долей упрямства прошагала к лавочке возле денника. Уселась на нее, собираясь не сдвигаться с места пока не добьется своего. Из конюшни вышел Шаймор. Он наблюдал за девушкой из тени помещения, оставаясь незамеченным. Вальдар подошел, улыбаясь, и присел рядом:

— Привет. Как дела?

— Он меня бесит, — сжала кулачки Элерия.

Шаймор рассмеялся в голос.

— Сочувствую.

— В нем как будто поселились два разных человека!

Бровь Шаймора взмыла вверх, и он сказал, даже перестав улыбаться.

— Тебе еще повезло, что ты знаешь двоих. Я вот знаю только одного, — и добавил, уже снова смеясь. — Того, который бесит.

— Как ты вообще?

— А что со мной станет?

— Ну, твои родные в Мирании и неизвестно что с ними стало, учитывая как поступили с флотом Станлона… — сказала Элерия, боясь разбередить душевную рану, но и не поинтересоваться она не могла.

— Может, это покажется странным, но мне наплевать что с ними стало. Они давно для меня умерли, — в голосе Шаймора сквозила непривычная сталь.

— Возможно, ваши разногласия еще можно бы было уладить и они не столь непоправимы, — робко вставила талийка.

— Просто ты не все знаешь, — отрезал Шаймор и тут же сменил тему, махнув рукой в сторону неба. — Я так понимаю, ты собираешься дожидаться возвращения этого хоксова сына?

— Да, мне нужно поговорить с ним, а он старательно избегает меня, будто я собираюсь лишить его невинности.

Шаймор ржал несколько минут, потом выдохнул и встал:

— Тогда пойдем, я покажу тебе мою любимицу.

Вальдар провел Элерию в дальний конец денника и открыл дверь стойла. Вывел оттуда белоснежную кобылку.

— Только посмотри на нее. Она прекрасна, — во взгляде Шаймора сквозило столько любви, будто он смотрел на любимую девушку.

Впрочем, Элерия его понимала — лошадка была красивой: гибкая шея, блестящая белая шерсть, богатая грива и длинный хвост. Но самым восхитительным оказались белоснежные крылья, которые она распахнула, оказавшись во дворе.

— Разрешаю тебе прокатиться на моей красавице, — сказал Шаймор. — Подожди только меня. Я тоже кого-нибудь возьму и присоединюсь к тебе.