Безудержный ураган

— А что было дальше? Тут самое место для конца истории. Дальше ничего интересного. Победа далась нам тяжело. Потеря друзей, с которыми сражались бок о бок много месяцев, ставила под сомнение саму победу. Бруснир закрылся в себе. Все время молчал. Это ведь была его идея совершить эту вылазку. Он буквально ощущал кровь парней на руках. А все вокруг считали его героем. Да он и был героем. Выиграв ту битву, мы фактически выиграли войну. Вот только героем быть тяжело. Но это была война и события развивались стремительно. Бруснира приставили к награде, повысили и мы затеяли унылое празднование. Унылое, в основном, из-за Бруснира, — улыбнулся Шаймор. — Он предпочитал не праздновать, а оплакивать погибших. Впрочем, тот день лучше и вовсе не вспоминать, так страшно он закончился…

Сзади незаметно подошел Бруснир, положил руку на плечо Шаймора и перебил его повествование:

— Когда-нибудь, когда мне понадобится летописец, я обязательно обращусь к тебе. Но не сегодня.

— Ну, прости, чудесный эль Элерии развязал мне язык.

— Да тебе его и развязывать не нужно, вечное помело, — улыбнулся Бруснир.

Выспаться в эту ночь не удалось никому. Едва рассвело, а все уже готовы к отбытию. С угрюмыми лицами из убежища в церкви вышла вся паства Трехликого. Они подошли к вальдарам. Держались вместе и некоторое время молчали, переминаясь с ноги на ногу. Бруснир хмуро смотрел на них и тоже молчал. Наконец, мужчина средних лет сделал шаг вперед и сказал:

— Мы хотим пойти с вами. Возьмете нас?

Бруснир внимательно рассматривал его, словно неведомую зверушку:

— Ваши женщины и дети могут пойти. Ни один из мужчин, участвовавших в ночном жертвоприношении, нашей помощи не получит.

Его слова повисли в воздухе. В толпе верующих раздался ропот. Элерия, стоявшая к ним достаточно близко, расслышала слова неряшливо одетой женщины:

— Вот же негодяй. Пришел, поубивал всех. Жреца нашего погубил. А теперь еще и помогать не хочет.

У талийки дыхание перехватило от возмущения, но в споры вступать она не стала.

Бруснир махнул рукой, давая знак двигаться в путь, и караван тронулся. Протяжно заскрипели обозы, заржали лошади. От группы верующих отделилась светловолосая женщина в простом поношенном платье. Она вела за руку девочку лет семи и явно намеревалась пойти с вальдарами. За ней выскочил муж. Выкрикивая оскорбления, он толкнул женщину в спину. Схватил за волосы и потащил назад. Бруснир спрыгнул с лошади и, как-то сразу, оказался рядом с ним. Могучий кулак превратил лицо незадачливого мужа в кровавое месиво, сбил с ног. Копошась в пыли, он жалобно поскуливал и не делал попыток подняться. Жена взглянула на него последний раз и навсегда покинула паству Трехликого.

Бруснир сурово осмотрел оставшихся. В голосе сквозила плохо сдерживаемая злость:

— Женщины и дети могут пойти с нами.

На предложение отозвались несколько женщин с детьми. Никто больше не пытался им помешать.

Караван отправился в путь. Горстка верующих провожала его взглядами полными ненависти. Они не знали, что всем им не суждено прожить и трех дней.

Глава 13. Мы такие, какие есть

Группа двигалась медленно, хотя многим хотелось бежать без оглядки. Только раненых везли на повозках, остальные шли пешком, даже дети. Проходили мимо безжизненных покинутых деревень. Страшное и печальное это было зрелище. Месяц назад страна кипела жизнью, теперь кругом царили безлюдность и запустение. И все это на фоне теплой и жизнерадостной весны.

Анели ехала верхом вместе с Левиром. Лошадей на всех не хватило, и Дарен шел пешком. Впрочем, ему так больше нравилось, только не хватало щебетания Анели. Плотник поравнялся с Элерией и спросил:

— Где ты так ловко научилась обращаться с кинжалом?

— Мне рано пришлось столкнуться с негодяями, — Элерия замолчала и погрузилась в воспоминания. Казалось, что больше ничего не прибавит, но девушка продолжила. — Я знала, что это повторится, и не хотела оказаться совершенно беззащитной при следующей подобной встрече. В детстве я экономила скудную денежку, что выдавалась мне на самое необходимое и откладывала. Но этого все равно не хватало. Поэтому я мастерила тряпичных куколок, которых сдавала одной торговке на рынке. А заработанные монетки несла соседу — бывшему вояке — чтобы он поучил меня обращаться с оружием. Он хоть и был пьяницей, все же кой-какие навыки не растерял.

— В детстве… — поразился Дарен. — Ты очень храбрая. Я бы так не смог.

— О, это совсем не от храбрости. Напротив, я очень боялась оставаться беззащитной. Но особого толку эти занятия так и не дали. А ты себя недооцениваешь, — улыбнулась талийка и положила руку плотнику на плечо. — Ты уже смог, тогда в таверне ты не остался в стороне.

— Толку-то от меня не много. Еще меньше, чем с тебя, — отмахнулся Дарен.

— Иногда важен не толк, а поступок. Знаешь, сколько людей в таких ситуациях предпочитают не вмешиваться в неприятности? — спросила Элерия и сама же ответила. — Много. Слишком много.