Безумие

Я слышу какой-то звук в саду Крайст Чёрч. Когда я выглядываю наружу, кто-то убегает, но тут же пропадает из виду. Я спускаюсь вниз и седую за беглецами до самого Большого Зала.

Внутри, я подхожу к камину с собаками. Только сейчас это не камин, а дверь, ведущая куда-то. Дверь закрыта, но из-под нее льется золотое сияние. Она сотрясается от глухих ударов борьбы и драки. Раздаются крики. Я не знаю, что делать. За ней словно идет война. Что если за этой дверью Страна Чудес.

Наконец, дверь распахивается. Из нее выходит молодой человек. На нем черное одеяние священника, а в его руке стрижающий меч, тот самый, который я видела у Белой Королевы. Он закрывает за собой дверь золотым ключиком, затем вешает его себе на шею. Он тяжело дышит после борьбы, что происходила за дверью. У мужчины такая аура, которая заставляет меня полюбить его с первого взгляда. Ту же самую любовь я ощутила по отношению к Белой Королеве. Теперь я поняла, что это. Эту любовь разделяют все те, кто ходит по белым клеткам на шахматной доске жизни.

— Алиса? — удивляется он, до сих пор пытаясь отдышаться. — Что ты здесь делаешь? — Он заикается. Маленький белый кролик выглядывает из его кармана, грызя морковку. Это забавный кролик.

— Алиса? — он похож на человека. — Что ты здесь делаешь?

— Ты меня видишь? — я ослеплена сиянием.

Льюис Кэрролл смеется. Это восхитительный смех. Смех того, кому удалось вырасти и не растерять свое детство. Он очень мне нравится. Мне лишь любопытно, отчего он заикается.

— Я вижу тебя, — отвечает он и осторожно засовывает руку в карман. После он берет меня за руку. Я вся таю от его прикосновения, я вдруг осознаю, что мне семь лет, и я скорее всего одета в голубое платьице. Я до сих пор избегаю зеркал, куда бы я не пошла.

Мы прогуливаемся по саду и садимся на ту же самую скамью, где сидели я и Пиллар.

— Я сделал это, Алиса, — говорит Льюис. — Я заточил их.

— Монстров Страны Чудес?

— Если пожелаешь называть их подобным образом, то да.

— Это дверь в Страну Чудес? — спрашиваю я его, думая, что в реальной жизни — это камин. Кирпичная стена.

— Одна из многих, — отвечает он. — Я заточил монстров за каждой дверью. Они связаны, но они могут проникнуть в этот мир лишь через ту дверь, за которой я их запер.

— А Чешир?

— Он единственный, до кого я не смог добраться, но я украл его улыбку, — говорит он. — Я спрятал ее лучше некуда.

— Оу, — говорю я. Интересно, что произойдет, если я расскажу ему о будущем.

— Ты в порядке? — Он нежно обхватывает мое лицо ладонями. Я киваю. Его прохладные руки теплеют на моих щеках. — Мне так жаль, Алиса. Это я во всем виноват, но я не знал, чем все это обернется.

Я не понимаю, почему он извиняется, но я осознаю, что вдалеке звонит Том Тауэр. Не думаю, что он слышит его звон. — Вот, — он снимает цепочку с ключом и надевает на мою шею. — Это один из шести ключей, который необходим, чтобы открыть каждую дверь в Страну Чудес, когда я заточил всех там. Верю, что ты сможешь сохранить его в целости.

Ключик сияет золотом на моей шее. Я понимаю, что это тот самый ключ, что нарисован на стене моей палаты.

— Льюис, — спрашиваю я. — Что произойдет 14 Января?

— Четырнадцатого? — удивляется он. — Понятия не имею. А что?

— Не важно, — у меня нет времени на то, чтобы рассказывать ему о своей палате. Пиллар отправил меня сюда, чтобы Льюис помог принять мне решение. — Мне нужна твоя помощь, чтобы кое-что решить.

— Надеюсь, что смогу. — Отвечает он.

— Если все сводится к спасению жизни одной девочки и спасению мира, что мне выбрать?

— Ты уже начала спасать жизни? Я всегда знал, что так и будет, — на его губах возникает улыбка, похожая на волны океана, о которые мне хотелось бы разбиться. — Хочешь узнать мое мнение по этому поводу?

— Ты действительно хочешь знать его мнение? — Кролик с морковкой снова выглядывает. Льюис смеется, протягивая ему еще одну морковку, и засовывает его обратно в карман своего сюртука.

Кролик высовывает руку из кармана Льюиса. — Она тут занимает слишком много места.

Льюис снова смеется, затем поворачивается ко мне.

— Как я уже сказал, ты, правда, хочешь знать мое мнение?

Я киваю.

— По моему мнению, никто не может спасти мир, Алиса, — отвечает он. — Мы лишь можем спасти тех, кто нам дорог; тех, кто нам близок, если нам повезет, то мы сперва можем спасти их.

После этого, мы сможем спасти еще одного, затем еще одного. По одному в день, Алиса. По одному в день.

— Так значит, таких чудес, как спасение мира, не существует?

Льюис смеется.

— Есть два способа прожить эту жизнь, Алиса. Первый, чудес не бывает. Второй, чудеса на каждом шагу. Второй мне нравится больше.

— Мне тоже, — говорю я.

— Кстати, человек по имени Эйнштейн через много лет перефразирует эту фразу, — Льюис поднимается и убирает свой меч. — Не говори ему, что я сказал ее раньше. Мы ведь не хотим поколебать его уверенность.

— Почему?

— Он изобретет множество безумных вещей, важных для человечества, и в начале никто не будет ему верить, — отвечает Льюис.

— С безумцами так всегда. Никто поначалу им не верит.

Я тяну его вниз и целую в щеку. Он краснеет.