Безумие Божье. Путешествие по миру гонений

К 1966 году у него уже было две незаконно полученные Библии на родном языке. Это навело его на идею открыть дома подпольный центр по распространению религиозных материалов, доставленных в страну контрабандой. За двадцать лет он перевел более двадцати христианских книг. Их авторов прекрасно знали: то были Корри тен Бом, Давид Вилкерсон и Билли Грэм. Стоян наладил сеть распространения подпольного самиздата. Летом 1998 года, когда мы повстречались, детали его работы и методы издания и распространения тысяч книг по всей Восточной Европе все еще хранились в тайне.

Стоян рассказал, что служба госбезопасности его подозревала. Однажды его даже арестовали и бросили в тюрьму, но он, в отличие от отца, пробыл там не годы, а лишь несколько месяцев. Власти держали бы его и дольше, если бы смогли поймать на обладании незаконными религиозными материалами, но им не удалось.

Стоян поведал мне и о том, как чудом спасался от преследований. От этих историй у меня волосы вставали дыбом. Однажды в последний момент его предупредили о том, что полиция устроила у него дома засаду. Тогда он на ночь оставил жену в лесу с партией книг и смог вернуться домой с невинным видом и пустыми руками. В другой раз полицейский сидел на Библиях, завернутых в оберточную бумагу, и руководил подчиненными, которые несколько часов тщетно обыскивали дом Стояна. Он два дня рассказывал мне свои истории, а я уже хотел, чтобы у нас впереди был еще месяц.

* * *

Перемены, представшие передо мной по мере поездки, поражали.

В России я встретил недоверчивых, уставших людей, все еще таящих свои истории, – не только от мира, но и друг от друга.

На Украине я нашел верующих, празднующих наступление свободы, похожей на весну. Они были откровенны и радостны.

И вот теперь, в Восточной Европе, где рухнули стены, завеса открылась так широко, что граждане снова могли переходить границы государств. Здесь верующие, такие как Стоян, словно наслаждались ласковым солнцем и размышляли об ушедших временах.

Несмотря на десятилетия жесточайших тягот, истории Стояна полнились радостью и надеждой. Он был убежден: люди в те дни гонений стекались ко Христу полноводной рекой, ибо именно тогда они смогли понять, как Бог поддерживает Своих последователей и как придает им сил во времена, исполненные бед. Стоян сказал, что понял: семья для верующего – самая богатая сокровищница веры и способности противиться гонениям. И к его удивлению, свобода принесла с собой множество проблем, затуманивших фронт духовной брани.

Наш разговор близился к завершению, и я уже знал, что еще долго буду осмыслять мудрость, озарения и выводы, которые он вынес из своей сокровищницы веры.

Когда я упомянул об этом и поблагодарил Стояна за потраченное время, он скромно улыбнулся и отозвался: «Я благодарю Бога и нахожу огромную радость в том, что страдал в тюрьме в своей стране – ради того, чтобы ты, Ник, мог свободно говорить об Иисусе в Кентукки».

Эти слова пронзили мою душу. Я посмотрел ему прямо в глаза.

«О, нет! – разразился я потоком возражений. – Нет! Не надо! Вы не возложите на меня этот долг! Он так тяжел, что мне никогда его не выплатить!»

Стоян не отвел взгляда и сказал: «Сынок, это долг креста!» Он подался вперед и ткнул меня в грудь пальцем. «Не кради у меня радость! Я рад тому, что страдал в моей стране, а ты в своей мог вольно свидетельствовать о Христе».

Он возвысил голос, словно пророк, и изрек повеление, требующее напряжения всех сил и которое – я знаю – будет жить со мной всегда: «В свободе никогда не предавай того, чего не предал бы в гонении! Это наше свидетельство о власти воскресения Иисуса Христа!»

* * *

Эти слова преследовали меня и тогда, когда я прилетел обратно в Штаты. Не предал ли я, будучи свободным, того, что он и другие отказались предавать в условиях жесточайших гонений? Не предал ли?

Я все еще слышал голоса тех людей. Все еще видел их лица. Так много историй за столь краткий миг. Меньше месяца. Как такое возможно? Мое сознание было заполнено всем тем, что я нашел – всем тем, что я видел, слышал, испытал…

Я открыл сердце семье, затем коллегам и партнерам, а затем, в конце концов, студентам, составившим нашу новую семью.

Студенты собрались в нашем доме всего несколько недель спустя после моего возвращения. Я попытался кратко обрисовать, где побывал, но вскоре они захотели услышать истории. И я начал рассказывать.

Я рассказал им про Дмитрия и его «Песни сердца». Про Катю и наставление ее деда – «будь верной до смерти». Рассказал о диаконе, проявившем верность, когда запряг лошадь в сани, чтобы в метель доставить еду. О русском пасторе, объяснившем мне, что гонения «подобны солнцу, встающему на востоке». О том, как начал понимать, что «гонения – обычное дело» для миллионов верующих по всему свету.