Я был вдохновлен непоколебимой преданностью верующих, вытерпевших десятилетия угнетений в бывшем Советском Союзе. Страдания, пережитые при коммунистах, все еще тяжелым бременем лежали на многих выживших. Даже спустя много лет те оставались подозрительными и духовно усталыми, и их раны не проходили. Боль мучений все еще оставалась, хоть коммунизм и пал десять лет тому назад. Но китайцы, которых я встретил позже, в том же 1998 году, были на удивление умиротворенными, бодрыми, а мир вокруг них словно бурлил.
Они по-прежнему жили под угрозой ареста и заключения в тюрьму за исповедание веры. Эта угроза требовала постоянной бдительности и внимания к мерам предосторожности. Каждый раз, когда верующие собирались на службу или встречались с братом по вере – как, например, со мной, – они очень рисковали. И даже в этом случае верующие из Китая непрестанно радовались в самые тяжкие дни. Я никогда не слышал, чтобы они отрицали опасность или не придавали ей значения. Нет, они никогда не относились к ней легкомысленно. Они прекрасно понимали, где живут – но проявляли несомненную, неукротимую радость.
Ее я видел на лице пастора Чанга, когда тот сидел на корточках в углу маленькой комнаты, напевал себе под нос и улыбался, слушая, как я беседую с его молодыми воспитанниками. Ее я ощущал в азарте и жизненной силе юных студентов, с которыми встретился в Пекине: они не просто
Помню, как мои первые связные в Китае, еще на юге, объясняли мне основную причину, по которой правительство преследует верующих. Коммунисты не выступали против того, чему учил Иисус. Их это не волновало. Им было все равно, во что верят христиане. Но их тревожило иное. Любая приверженность чему-то или Кому-то, а не государству – угроза власти и контролю. Больше всего коммунистов заботила политическая лояльность. И они ясно понимали, какая опасность исходит от тех, кто заявляет о владычестве Христа, о Его предводительстве, несовместимом ни с государством, ни с иной властью.
К концу моего пребывания в Китае я лучше понял все это – а еще лучше понял после того, как в последнем городе встретился с еще одной группой религиозных лидеров, представляющих другое крупное движение домашних церквей.
Я спросил, как угнетаемые могут представлять угрозу для угнетателей, и они предложили такой вариант:
Министерство безопасности узнает о верующем, у которого дома проводятся встречи домашней церкви. Они говорят: «Прекрати! Эти встречи незаконны! Не прекратишь – заберем дом и выбросим тебя на улицу!»
Тогда он ответит: «Вам нужен мой дом? Моя ферма? Ну, если так, то вам надо поговорить с Иисусом: я отдал все Ему».
Что им делать с таким ответом? Они скажут: «Нам не добраться до твоего Иисуса, но мы можем добраться до тебя! Когда заберем твой дом, тебе и твоей семье будет негде жить».
И верующие из этой домашней церкви скажут: «Тогда мы доверимся Богу, и Он даст нам кров, как дает нам каждый день хлеб наш насущный».
«Продолжите – будем вас бить!» – скажут гонители.
«Тогда мы доверимся Богу, и Он исцелит нас», – ответят верующие.
«Бросим в тюрьму!» – пригрозят им.
Ответ почти предсказуем: «Тогда мы будем вольны нести Благую весть Иисуса невольникам, дабы освободить их, и насадим церкви в тюрьме!»
«Только попытайтесь, и мы убьем вас!» – поклянутся озлобленные в своем бессилии власти.
И верующие стойко скажут: «Тогда мы будем вольны отправиться на небеса, где всегда пребудем с Иисусом!»
Я летел домой из Восточной Европы, задаваясь вопросом:
Китай я покидал, убежденный в том, что она реальна и доступна! Я узнал о миллионах китайских верующих, нашедших ее и живущих с нею. Я услышал эту силу в их словах. Я ощутил ее в жизни и служении многих и многих, по-прежнему терпящих гонения по всей стране.
Я хотел лучше понять ее. А еще – испытать ее сам.
Сны и видения
По совету нашей рабочей группы «Гонения», на основе всего, что уже знали, мы с женой составили список из сорока пяти стран, где притесняли верующих. К тому времени, как мы закончили составлять маршрут моих первых двух поездок на лето и начало осени 1998 года, мы набросали вроде как стройный план охвата мира.
После поездок в Россию, Восточную Европу и Китай по плану мне предстоял визит в Юго-Восточную Азию, на Индийский полуостров и в близлежащие страны, далее – в Среднюю Азию, а в завершение – туда, откуда для нас все и началось, в царство ислама: Персидский залив, Ближний Восток, Африканский Рог и Северная Африка.