Безумие на двоих

− С каких пор что? − отбрасывая голову на подголовник и позволяя глазам закатиться под веки, переспросил я.

− Давно ты пьёшь?

− По-моему тебя это не касается, − тихо ответил я. Я узнал её, любезно поздоровался, ответил на пару вопросов − самое время оставить меня в покое, нет?

− Ладно. Зайдём с другой стороны, − выдохнула Катя. − Неужели какая-то баба стоит того, чтобы из-за неё спивался порядочный человек?

Катина длинная тирада сплошь была набита каламбурами, поэтому сил злиться на неё не оказалось достаточно, поэтому из меня вырвался мефистофельский хохот, разорвавший короткую паузу, отведённую для молчания. Но смех мой неожиданно резко оборвался, когда место в горле занял привычный ком, а адамово яблоко пришло в напряжение, вырывая из меня неестественный хрип.

− Я уже ответил на твой вопрос, дорогая, − грубость моего ответа говорила о таившейся за стеной дурмана истинной трезвости и Катя непроизвольно сбилась с движения. − Куда мы едем? − спросил, мельком рассмотрев поползшую за окном полосу деревьев.

− Я везу тебя домой, − буркнула девушка, обиженная моей неоткровенностью.

«Она, в самом деле, думала, что я буду обнажать перед ней свою преступную душу?» − я усмехнулся ещё раз и получился громкий хмыкающий звук.

− У меня теперь его нет, − голова начала болтаться в разные стороны, имитируя ухабистость недавно асфальтированных дорог.

− В каком смысле − нет? − на секунду наши глаза встретились, и в зелени Кати отразилось неподдельное участие. Не то. Её зелёные глаза не отражали мои собственные − карие. И это воспоминание о тех, других глазах исказило моё лицо болью и судорогой схватило горло в жадные тиски, выдавливая из меня стон.

− Не важно. Просто отвези меня к… домой. Отвези меня домой.

− Влад? С тобой всё в порядке? − тихонько спросила Катя через время, прошедшее в наблюдении за мельканием молодых саженцев или взрослых деревьев только в большем отдалении от моего блуждающего по темноте взгляда.

− Да. Всё нормально, − автоматически ответил я давно выученный для посторонних ответ, сильно сосредоточенный на деревце, которое мы успели проехать, но возраст, которого я не успел определить точно.

Кольца. Нужно считать кольца?

Кольца. Нужны кольца.

Мысли путались, глаза закрывались, думать не хотелось. Не хотелось думать, но как оказалось алкоголь не избавляет меня от этой привилегии, только притупляет мои воспоминания, мою вину, мою боль, обостряя безумие, выжигающее мои чувства по крупицам и до конца.

− Останови здесь. Не надо ехать дальше, − сказал я, распахивая дверцу ещё движущегося автомобиля.

− С ума сошёл! − вскрикнула Катька, немедленно ударяя по тормозу.

Я усмехнулся:

− Спасибо, Кать. Правда, спасибо, − в порыве чмокнул подругу в щёку, уже ступив одной ногой на твёрдый чёрный асфальт, застеленный перед домом. А выбравшись из машины полностью, зачем-то перегнулся и ответил на и не вопрос вовсе.

− Да, наверное.

Катя не задержалась, не дождалась, пока ворота раскроются, и я исчезну за ними, оказавшись в «своих стенах», а я обернулся на дорогу, как только сияние фар машины рассеялось полностью. Наверное, правильнее было пойти к охране и попросить вызвать для меня такси до города, но я уже шагнул за предельную черту, неосознанно, но намеренно и долгий визг привёл в движение металлические половины. Прошёл внутрь и мои подошвы заскрипели под ударами мелкого щебня друг о друга. Я удовлетворился разглядыванием исключительно собственных ног, делающих неосторожные шаги к дому, с детским страхом внутри − обнаружить ещё один разгорающийся костёр возле мастерской, погружённой в сон, хотя дни после той ночи стремительно пролетели, и кажется, канули в бесплотные воспоминания. Но, увы, та была последняя ночь, когда я возвращался в это место.

Я поднялся по ступенькам крыльца, открыл дверь ключом, «случайно» брошенным в карман пиджака сегодняшним, вчерашним, позавчерашним…давешним утром.

Свет в прихожей загорелся и погас, знакомый запах многолюдного дома перебил застопорившееся в ноздрях зловоние алкоголя и я вдохнул глубже, медленно и неслышно переступая шаг за шагом.

«…Ноги сами привели меня к ней…» − хотелось бы мне солгать словами из прошлого, но я сам привёл себя к ней: открыл  незапертую дверь и прошёл в неосвещённую ночником комнату. Только всё та же Селена пробивалась через тонкую тюль занавески, распуская свои шелковистые волосы по безмятежному лицу моей сестрёнки.

Мира лежала на боку, лицом к двери, смешно подперев щёчку одной ладонью, вторая таясь, скрывалась под тёплым пледом. Одеяло сбилось в ногах, и маленькая лодыжка выглядывала совсем несмело, прячась даже от ласкового лунного луча.

Я не осознал момент, когда ноги подогнулись, и я оказался на коленях перед спящей мадонной из своих призрачных снов, но это произошло и ощущение тепла на костяшках моих пальцев пробудило мои, прикованные только к ней глаза, застав меня врасплох, уже безвозвратно ласкающим её белую щеку так же безнаказанно, как и длинные пряди царицы ночи.