Безумие на двоих

− И тебе ни одно не нравится? − запинаясь, спросила я, будто не заметив, как веселит её даже сам рассказ о каждодневных изысканиях мужа.

− Нет, почему же? Некоторые смотрятся действительно симпатично, но, в конце концов, меня одолевают мысли, что все они какие-то несуразные.

− Понятно, − ещё раз выдохнула я. − А как насчёт простенькой Маши или Светы?

− Ни за что! − горячо запротестовала Лизка. − Мою дочь, − она выделила местоимение ударением, − так звать не будут! − Это было категорично, но не убедительно.

− Почему? − постаралась удивиться я, не забывая об экспрессивном характере сестры.

− Ну, Мира! Ну что ты?! В самом деле?! Это же так просто! Это слишком просто! − возмущалась Лизка, решительно отметая идею с «простыми именами».

− А как тебе ВладаМира? − я честно не хотела произносить этого, честно. Просто можно же было хоть на одно мгновение обмануть себя и поверить, что внутри не горит огонёк не раз предавшей меня надежды на то, что Лиза согласится.

− Вот! − воскликнула она, подпитывая осколочки химеры в моей душе, ещё на одно целое мгновение. − Ещё одно несуразное имя! − и прошлые дребезги превратились в пыль, оседая на острых лепестках немых нарциссов, не плачущих.

− Я уверена, вы что-нибудь обязательно придумаете, − слова каким-то чужеродным голосом вырвавшиеся из какого-то чужого горла, с каких-то иных, не моих губ сорвавшиеся. − Иди в дом, прохладно. И я пойду… дорисую кровавые розы…

ВЛАД.

Эта ночь изменила всё? Нет, всё осталось по-прежнему. Она согласилась с выдуманным мной оправданием её желания почувствовать меня рядом ещё однажды, и я потворствовал ей. Я ждал. Наверное, нужно было ещё немного. Времени?

− Владислав Сергеевич, можно? − несмело заглянул в кабинет Максим, просовывая в проём двери свою голову.

Я хотел было связаться с Настей, почему она не оповещает меня о посетителях, но мой заместитель, уже полностью материализовавшийся передо мной, вступился за секретаршу.

− Я сам попросил Настю не докладывать обо мне, − выговорил он сухо и деловито. Не дождавшись разрешения, как сделал бы это в обычный день, присел на краешек ближайшего кресла, перед этим протянув через стол ко мне лист бумаги.

− Что это? − недоумевая, спросил я, чуть приподняв брови.

− Заявление об уходе, − глядя в пол, не виновато, нет, флегматично, буквально утопая в собственном спокойствии, чётко произнёс вице-президент моей компании, желающий получить приставку экс к своему статусу.

− И что это значит? − не понял я. − Неужели наши конкуренты переманили моего заместителя обещанием кресла гендира? − как бы сильно я не доверял своим сотрудникам и людям вообще, я им не верил, поэтому тон мой исключал вероятность неудачной шутки.

− Нет, что вы, Владислав Сергеевич, − в тон мне, голосом покойника (если бы мертвецы говорили, то нынешний голос Макса был бы очень схож с их умиротворёнными звуками)  ответствовал зам. − Хочу кардинально сменить род деятельности, − закивал Макс, при этом пытаясь больше убедить себя, чем меня.

− И на что ты решил поменять технологии?

− На фотографию, наверное, − он пожал плечами, как я и думал, не совсем уверенно.

− Это как-то связано с моей…сестрой? − в мгновение вся моя натужная дружественность испарилась из суровой интонации, я ничего не мог с собой поделать, воспринимать Макса адекватно после того инцидента с поцелуем пусть уже и трёхмесячной давности было не совсем легко. Тем более, сейчас, когда моя сестра взяла в привычку поддерживать с этим парнем дружественные отношения, встречаясь с ним по несколько раз в неделю. Меня дико раздражал самый его вид, но он всё ещё был моим заместителем, а теперь, похоже, и другом моей сестры. Поэтому в какой-то мере его решение об уходе избавляло меня от вынужденных мер субординации, и можно было беспрепятственно сделать ему больно, теперь. Но мыслить не так поверхностно я был научен… жизнью.

− Нет-нет, Владислав Сергеевич! − горячо запротестовал он, высвобождаясь из своей безмятежности, как из тесного кокона. − Мирослава ни при чём! Это всё сугубо моё… − он сглотнул, − личное дело.

− И всё же? − выгнул бровь, и как безумец засверкал расширенными зрачками.

− Я уезжаю заграницу, Владислав Сергеевич, − признался мужчина, не пытающийся (и могущий себе это позволить) не скрывать своей влюблённости в мою сестру. В мою… − Навсегда.

− Ах, вот оно что?! − воскликнул я. − А если не подпишу? Заявление-то? − признаю, что я почти издевался над его чувствами к моей, только моей женщине.

Макс сцепил пальцы и замолчал.

− Ведь в самом-то деле, Макс, твоё решение необдуманно. Ты любишь свою работу и фотография это явно не твоё, согласись? Ты уже нашёл своё место в жизни, парень, и не нужно срываться с этого места неизвестно ради чего, − из меня полилась не нужная никому наставительная проповедь, но глаза зама, заблестевшие гневом и обвинением в близорукости, немедленно поразили меня сначала молниями, а потом полной несообразностью с его уступчивым нравом.