Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем

Даже в то время, когда он принимал гормоны и раздумывал о переходе на следующий этап смены пола, его начали занимать некоторые другие вещи. До сих пор Джеймс по-настоящему слышал лишь одну точку зрения по этому вопросу. Его друзья в трансгендерностью показали ему путь, по которому и он мог пройти. А НСЗ не подвергала серьезному сомнению разумность такого выбора. Они относились к нему, как к человеку с заболеванием, которое нужно вылечить. Но в Интернете Джеймс искал – и нашел – противоположные мнения. С помощью медиа он нашел видеоблогеров и других, кто ставил под сомнение правильность этого решения, включая более молодых людей, чем он ожидал. Он также испытывал кризис веры. Воспитанный как либеральный христианин, он ходил вокруг да около вопросов о Боге и Замысле. С одной стороны, думал он, «если Бога не существует, то мое тело не является частью Замысла». Но он также думал, что люди, которые говорили, что родились не в том теле, очень эгоцентрично смотрели на мир, как если бы это было «ниспосланное им испытание». Если вся Вселенная – результат совпадения, то «зачем делать так много и так резко для того, чтобы поменять себя?» Он начал задаваться вопросом о том, не лежит ли ответ на некоторые из этих вопросов в психологии, а не в области хирургии. В частности, он начал думать о том, «что мне нужно для того, чтобы быть довольным своим телом, а не менять его». Из всех специалистов, с которыми он консультировался, ни один не задал ему подобных вопросов. «Мне никогда не предлагали глубоко задуматься об этом».

Было еще кое-что, что заставило Джеймса задуматься о том, действительно ли он этого хотел. Как было хорошо известно ему и другим членам его круга, каждый, кто будет принимать гормоны в течение нескольких лет, со временем заметит необратимые эффекты. Они проявляются примерно спустя два года антиандрогенов. И когда Джеймс достиг второго года принятия антиандрогенов, он начал нервничать. НСЗ не назначала ему экстренных встреч для того, чтобы он мог проконсультироваться с врачом, поскольку была перегружена количеством пациентов, приходящих на консультации о смене пола. Ему пришлось бы подождать еще шесть месяцев. Но Джеймс понимал, что не сможет ждать так долго. Он столкнулся не только с физическими изменениями, которые могли стать перманентными, но и с биологическими фактами. Спустя более чем два года принятия антиандрогенов большинство мужчин становятся бесплодными и уже никогда впоследствии не смогут стать отцами. Джеймс задумывался не только о том, действительно ли он хочет стать женщиной, но и о том, не захочется ли ему однажды стать отцом. У него был бойфренд, и его бойфренд не был убежден в том, что Джеймс и впрямь является женщиной. Он думал, что Джеймс – просто такой же гей, как и он. Джеймс и сам ощущал, что гормоны приближают его к «точке невозврата».

И вот, обдумав все это самостоятельно, без поддержки кого-либо из врачей, прописавших ему гормоны, Джеймс решил отказаться от их принятия. Он описал процесс отказа от них как «очень тяжелый». Изменения, которые их принятие повлекло за собой, были «гораздо более серьезными», чем когда он начал их принимать. Он страдал от резких перепадов настроения. И в то время как эстроген заставлял его плакать и менял его предпочтения в области кино, тестостерон, вернувшись в его тело, принес с собой настолько же «сексистские» эффекты. Он заметил множество знакомых ему видов поведения. Он стал более злым, более агрессивным, и – да-да – гораздо более возбужденным.

На сегодняшний день прошло уже более двух лет с тех пор, как он отказался от гормональной терапии. Но эффекты того периода, когда он совершал «переход» из одного пола в другой, сохранились в нем. Он думает, что с ним может быть все «почти в порядке», но он также может быть необратимо бесплодным. Более заметным является тот факт, что у него все еще есть грудь – или, как он ее называет, «грудная ткань». Когда его спрашивают о ней, он смущенно оттягивает в сторону верх своей футболки. Под ней видна лямка. Это – компрессионный жилет, который он носит постоянно для того, чтобы скрыть тот факт, что у него есть «грудная ткань». Его одежда явно мешковатая, и заметно, что он избегает любых обтягивающих вещей. Он считает, что ему, наверное, придется прибегнуть к операции, чтобы избавиться от остатков груди.