Безумие в моей крови

Ожидала ли я быстрой победы? Нет. Ожидала ли, что отсутствие Троя мне поможет? Не знаю. Я была разочарована, но не удивлена. У меня оставались два возможных пути спасения: воззвать к моему народу или сбежать. Идею о побеге я оставила на потом, когда снова получу весточку от Рида. Я решила обратиться за помощью к моему народу. Поверят ли они мне? Проявят ли сочувствие? Захотят ли защитить мою свободу и интересы или, как и ирриори, начнут суеверно держаться за состряпанную кем-то легенду? Мне предстояло выяснить это на следующей неделе, во время открытия сезона.

Хотя даже если мне удастся разоблачить ирриори и подорвать веру народа в легенду Лиивиты, кто знает, что они сделают тогда с бесполезной безумной принцессой?

* * *

Изначальная радость, связанная с отъездом Троя, постепенно рассосалась. Я думала, что без него время пролетит незаметно, но оно ползло. Он очень редко уезжал из замка, и его отсутствие звучало гулким эхом в коридорах и залах. Я силилась вспомнить, почему я так жаждала его отъезда, и даже моя относительная свобода уже не казалась мне такой привлекательной. Последний королевский час превратился в бесконечную пытку. Отец не разговаривал с гостями, и я сидела на ступенях его трона в одиночестве, бросая тоскливые взгляды на пустое место Троя и злясь на себя за это.

Иногда я ловила себя на том, что не могла вспомнить, за что ненавидела друата. Я останавливалась, вспоминала проведенные вместе годы, его губы, согревающие мои руки, его уверенное спокойствие, и мне приходилось напоминать себе снова и снова, почему я так страстно желаю, чтобы он уехал навсегда. Я стояла на балконе, тщетно надеясь, что услышу, как он зовет меня, и оглядывалась на дверь в надежде увидеть его лицо. Я не понимала, как и откуда пришла ко мне эта тоска. Скорее всего, я просто привыкла к постоянному присутствию Троя и, с его отъездом, поняла, что все эти годы он спасал меня от ежедневного одиночества. К концу недели я дошла до того, что начала корить себя за неблагодарность по отношению к друату. Однако все эти непредвиденные чувства уже не могли ничего изменить: у меня был составлен план действий, и я собиралась ему следовать.

В пятницу я снова встретилась с ирриори. Они пытливо вглядывались в мое лицо, пытаясь предугадать мое поведение, но я не дала им никакой пищи для размышлений и только вежливо улыбалась и обсуждала подготовку к открытию сезона.

* * *

В ночь на воскресенье я почти не спала, готовясь к грядущей поездке. Я взяла с собой несколько украшений из ниши, которая теперь сверкала новыми малахитовыми крышками. Подкупать мне было пока что некого, но я не знала, что ожидало меня дальше.

Когда я вышла к завтраку, Трой уже расправлялся с пышным омлетом.

— Мог бы и подождать меня, — не сдержалась я. Как будто в том, что я о нем скучала, была его вина.

— Я не знал, выйдешь ли ты к завтраку, — усмехнулся он. — В последнее время ты несколько непредсказуема.

А вот и ответ на вопрос, связались ли с ним ирриори.

Не обращая внимания на его слова, я разбила яичную скорлупу крохотной серебряной ложечкой.

— Я слышал, что пока меня не было, ты держала ирриори в хорошем тонусе? Молодец. Я изрядно посмеялся над их метаниями. Ты их довела до невменяемого состояния. — Он засмеялся так искренне, как будто мое поведение совершенно его не касалось.

Я тут же вспомнила, почему я хочу, чтобы он уехал навсегда: чтобы он не смеялся над тем, что разрушает мою душу.

— Я рада, что происходящее со мной тебя веселит, — сухо заметила я. — Ирриори посоветовали мне с тобой поговорить, так что не стесняйся, представь мне доказательства того, что легенда Лиивиты действительно правдива.

— Если бы я мог это сделать, то представил бы их тебе много лет назад, Ви, и ты об этом знаешь.

— Нет, Трой, я ни о чем не знаю и никому не верю.

— Тогда мне трудно будет тебя убедить, не так ли? — Улыбка на его лице была такой неуместной, что я скрипнула зубами. — Но хочу тебя предупредить: ирриори были правы. Ты должна подчиниться своей судьбе, Ви. Должна. В противном случае тебя заставят, и это будет весьма неприятно. — Он больше не улыбался.

Тягучий яичный желток застыл на моем языке холодной пленкой. От слов Троя у меня онемели губы.

— Кто меня заставит? — наконец, смогла спросить я.

— Не имеет значения, Ви. Знай, что тебе придется подчиниться.

— Это имеет значение, Трой. Меня заставишь ты, не так ли? Именно поэтому ирриори хотели, чтобы я с тобой поговорила? Чтобы ты мне угрожал?

— Да, — без колебаний признался он. — Заставлять тебя буду я.

В этот момент я возненавидела себя за все те часы, которые провела, вспоминая Троя, его руки, его губы и то, как он прижимался ко мне в тот единственный момент нашей случайной близости. Трой был во много раз хуже всех ирриори, хуже всех придворных вместе взятых. Где-то в глубине, под всей этой неожиданной романтической ряской, плавало осознание того, что именно друат станет концом всех моих надежд, всех моих планов.