Безумие в моей крови

Я добралась до леса, перекусила ягодами и заснула, надеясь, что теперь ко мне вернутся видения, и я, наконец, увижу Троя.

* * *

Я проснулась совершенно разбитой. Голова кружилась от голода, все мышцы гудели, а во рту все еще хрустел песок и держался стойкий привкус рыбы. Видения так и не вернулись. Выбравшись из леса, я умылась, поела ягод и побрела вдоль берега. Я никогда не была в этой части Лиивиты, так как здесь практически не было поселений. Широкая полоса леса повторяла неровный контур песчаного берега. Интересно, как долго я выживу на одних ягодах? Конечно, можно попытаться наловить рыбы, но есть ее придется сырой. Я покосилась на море, и мой желудок сжался в знак протеста. Ладно, никакой рыбы. Значит, буду есть ягоды.

Через какое-то время песчаный берег перешел в каменистый, и идти стало труднее. Босые ноги кровоточили, и я корчилась от боли. Чтобы отвлечься, я думала о Трое. Как бы я поступила в тот памятный день, если бы знала, что Антонио собирался меня похитить? Осталась бы с Троем и продолжила борьбу? Или сбежала бы с Ридом? Хорошо, что мне не пришлось принимать это решение, а то я так и осталась бы на берегу, сходя с ума от нерешительности.

Мои видения так и не возвратились. Иногда, от голода, перед глазами плыли черные пятна, и тогда я вскрикивала и замирала в надежде, что за ними последует фиолетовая радуга. Но за ними следовали только слабость и головокружение, и на второй день путешествия я не выдержала и потеряла сознание.

Очнулась я на чем-то твердом, в полной темноте, ощущая вокруг себя невыносимый, тошнотный запах. О, боги, нет! Что угодно, только не рыба. Стянув с себя шерстяное, кусачее одеяло, я спустила ноги на пол и вскрикнула от боли в измученных ступнях. Хромая, нащупала дверь и выбралась из тесной коморки на кухню, где в печи все еще тлел огонь, и я смогла разглядеть каменную кладку стен, широкий стол и непроглядную темень за окном. Там я и осталась до утра, задремав в кресле и подобрав под себя израненные ноги.

Меня разбудило легкое прикосновение.

— Доброе утро.

Женщина лет пятидесяти смотрела на меня с опаской. Да и как она могла меня не опасаться? Вся в грязи, со спутанными волосами и окровавленными ногами, я была похожа на кого угодно, но только не на королеву Лиивиты.

— Здравствуйте. — Я постаралась улыбнуться, чтобы внушить ей хоть немного доверия, но мой оскал заставил ее отодвинуться подальше.

— Мой муж может вернуться в любой момент! — испуганно пригрозила мне женщина. Неужели я так ужасно выгляжу?

— Я не причиню вам зла. Моя лодка разбилась, и мне пришлось долго брести по берегу.

Она немного расслабилась, и ее лицо приобрело почти дружелюбное выражение.

— Мой муж нашел тебя на берегу. Сначала он подумал, что ты утопленница. Ты ведь вся покрыта грязью и тиной. — Она ткнула пальцем в мое платье, и я впервые обратила внимание на темно-зеленые разводы на светлой ткани. О как! Королева Лиивиты дошла до того, что ее спутали с утопленницей! — Но потом мой муж понял, что ты жива, и притащил тебя сюда. Мы оставили тебя на лавке, в тепле, раздевать не стали. — Разговорившись, женщина немного успокоилась, отошла к печи и налила мне кружку бульона. — Вот, выпей.

Невероятным усилием воли я заставила себя протянуть руку и разомкнуть пальцы, чтобы взять щедро предложенное мне питье. Женщина следила за моими движениями с осторожным любопытством.

— Ты чего так? — поинтересовалась она, когда мои пальцы отказались смыкаться на кружке.

Я только улыбнулась в ответ и, зажав нос, заставила себя хлебнуть немного рыбного бульона.

— Спасибо вам, — сказала я, подавляя протесты желудка. — Если бы не вы, то я бы умерла.

Смутившись от констатации очевидного, женщина погладила мои спутанные волосы.

— Это еще что! Вот муж вернется с рыбалки, мы согреем тебе воды, помоем, причешем, и будешь совсем хорошенькая. Вернешься домой, как ни в чем не бывало.

Она засуетилась по дому.

"Да, именно так. Вернусь домой, как ни в чем не бывало, — подумала я. — Если бы".

— А когда вернется ваш муж?

Женщина отвела взгляд, стесняясь сказанной ранее лжи.

— Думаю, что ближе к вечеру, тогда и помоешься.

Я посмотрела на распухшие стопы: идти я все равно не могла.

— А к вам сюда кареты заезжают?

Женщина засмеялась так заливисто, что и я невольно улыбнулась.

— Ты еще спроси, не залетают ли! Ты в окно посмотри, душа моя, здесь же лес да камни. Какие уж тут кареты. Большая дорога в десяти милях отсюда. А ты что, на каретах ездишь?

— Я в столице живу, — я уклонилась от ответа.

— Надо же, в столице! — присвистнула женщина. — И как же тебя сюда из столицы занесло, да еще и на лодке?

— Вот и я себя об этом спрашиваю.

Промыв раны, я обмотала стопы чистыми тряпками, надела хозяйские башмаки и, хромая, вышла во двор.

— И что тебе не сидится!? — посетовала женщина.