Безумная тоска

Когда позвонил Андре, она сразу проснулась, она знала, что это звонок от него. Она сказала «привет», он сказал «привет». В его голосе появились нотки сомнения, в нем больше не было прежней уверенности. С мужчинами всегда так: чем они ближе, тем сильнее чувствуют, как земля содрогается у них под ногами. Она предпочитала уверенность.

– Который час? – спросила она.

– Полвторого, – ответил он.

Она подняла голову, прищурилась. На ее часах было 1:47. Один из этих, значит. Любителей все приукрашивать. Был вынужден. Не мог не сделать.

– Я закрываю ресторан, – сказал он. – Запираю дверь.

Она назвала свой адрес, он удивился, что она живет совсем рядом. Предложила немного сполоснуться, пока он на работе, чтобы не пришлось мыться здесь.

– Говоришь прямо как школьная учительница, – послышалось в трубке. – Или как там ее, медсестра. Проверю кое-что на кухне, закроюсь, буду минут через десять.

Она издала слабый возглас одобрения, означавший, что она в теплой постели, ждет его, как свежая булочка в салфетке. Он повесил трубку. Ей понравилось раздражение, прозвучавшее в его голосе.

Она лежала в кровати и неспешно мастурбировала, ласкала свои соски, слегка выгибаясь в талии, и ждала его. Когда зазвонил домофон, кот был изгнан в комнату поменьше, заперт, затем она впустила его в дом. Слушала с четвертого этажа, как он взбирается по лестнице, – очевидно, он предпочитал не пользоваться лифтом. Кроме черной шелковой ночной рубашки, на ней ничего не было. Ее кожа покрылась мурашками на холодном ночном ветру, ворвавшемся сквозь входную дверь, приоткрытую на фут. Он вошел, источая еле слышный запах ресторана, куда сильнее от него пахло свежестью весенней ночи. Короткая кожаная куртка. Она положила ладони на его мускулистые плечи, позволяя расмотреть себя в тусклом свете кухонного окна за спиной и маленькой лампы за углом, в гостиной. Они поцеловались, он раскрыл ее ночную рубашку, исследуя ее тело. Удивительно, но его руки не были грубыми, несмотря на то, кем он работал. Он коснулся ее лица, затем ее тела… Она расстегнула его ремень, расправилась с пуговицей на брюках, нащупала рукой его член. Он поцеловал ее в шею. Спустя минуту она убрала его руку, села на корточки, стянула с него штаны, высвободив его. Все его тело было твердым, компактным, даже выступающий живот был упругим, плотным, немного жирка, еще ниже крутой угол тазовых костей – кости, как у злобного мужика из деревни. Толстый, крепкий член, не слишком короткий, но все-таки. Она лизнула его, обхватила губами, почувствовала, как он преображается. Просто удивительно, когда это случалось – как менялись их члены, когда берешь их в рот, всегда есть элементы сюрприза, скрытая сила, столько лет прошло, а она все еще удивлялась этому. Все равно что иметь джетпак.

Он был хорош. Любил женщин, это было заметно. Очень умело пользовался руками; когда он кончил, она кончила следом под его пальцами, и они задремали.

Примерно за час до рассвета небо побледнело, стало светлей. У него стоял, и он прижался к ней. Но она чувствовала что-то еще.

– Господи, ебанарот!

Он вскочил с кровати. На ней стоял кошак. Хвост трубой. На тыльной стороне ладони Андре по диагонали красовалась свежая царапина. Она засмеялась.

– Прости, – сказала она, но не могла остановиться. – Знакомься, это твой соперник.

Она сняла кота с кровати, отчитала, но беззлобно, он смотрел на нее, сидя на полу той комнатки, где она закрыла его в первый раз, наверное, забыла про задвижку. Вернулась в постель к Андре, он устроился сверху, между ее ног, и выделывал всяческие приятности языком и губами, но обычно ей это наскучивало; никто из тех, с кем она спала, не смог по-настоящему завести ее так, и чуть погодя она медленно отстранилась, обняв его, поцеловала его, пробуя саму себя на вкус. У него еще не встал. Она легко коснулась его, почувствовала движение.

Было уже далеко за пять утра, когда он встал с кровати.

– Опаздываю. Надо ехать на рыбный рынок.

– Шутишь?

– Ничуть.

– Когда же ты спишь?

– Сплю по ночам, может, часа четыре и днем немного. Иногда ложусь утром в одиннадцать, если все нормально, тогда сплю до двух. С ланчем управляется барменша, это нетрудно. Но иногда я вообще не сплю.

Он направился к ее ванной комнате. Его плоский зад состоял из двух прямоугольников, встречавшихся над ногами. Умеренная волосатость. Спина широкая, слегка сутулая. Каждая часть его тела так и кричала о том, что он крестьянин. Она уже решила, что позвонит на работу и скажется больной, поработает дома.

– Я могу воспользоваться душем? – спросил он.

– Конечно.

Через минуту она встала, взяла кота на руки и зашла в ванную. Он снова принялся ласкать ее пальцами, и она кончила: два пальца, остальные сжаты в кулак, внутрь и наружу, и теперь вся ее вульва затекла после этой долбежки: губы, лобок, капюшон клитора. Ощущение было такое, что она держит между ног кошелек, что изменилась даже ее походка, но она сомневалась, что это было видно со стороны. Она наблюдала, как он моется в душе, за движениями, искаженными стеклом. Коту не нравился пар, и он выскользнул из ее рук и сбежал.