Безумная тоска

– О, извините.

– Не стоит. Я только этим и занимаюсь. Сами увидите. Старость – сплошные воспоминания.

– Вы забываете все, о чем я вам говорю, – сказала Джулия.

Старик взглянул на Джулию, ткнул пальцем в тарелку:

– Думаю, что все-таки сьем кусочек торта.

– Аллилуйя! – воскликнула Джулия. – Свершилось чудо.

В начале 2016-го в подземке и на автобусных остановках северного Бруклина, восточнее, в Бушвике и Риджвуде, там, где было много молодежи, начали появляться обьявления, впрочем, управление городского транспорта вскоре осознало свою ошибку и быстро от них избавилось. Их сняли, но они разлетелись по соцсетям: триста тысяч фотографий со смартфонов в «Инстаграме», «Фейсбуке» и «Твиттере». Тринадцать миллионов лайков. Шрифт «Футура», набрано заглавными буквами:

СОВЕТ МОЛОДЫМ:

ЗАРАБОТАЙТЕ ДОСТАТОЧНО ДЕНЕГ…

ЧТОБЫ КУПИТЬ УЧАСТОК ЗЕМЛИ…

ПОДАЛЬШЕ ОТ ДОРОГ…

С ГЕНЕРАТОРОМ НА СОЛНЕЧНЫХ БАТАРЕЯХ…

ЧИСТОЙ ВОДОЙ С СЕВЕРА…

ЗАВЕДИТЕ НЕСКОЛЬКО КУР…

ВЫРАЩИВАЙТЕ ОВОЩИ…

КАРТОФЕЛЬ И ФАСОЛЬ…

ВОЗЬМИТЕ С СОБОЙ ДРУГА (ЕСЛИ МОЖЕТЕ)…

ДАЛЬШЕ БУДЕТ ТОЛЬКО ХУЖЕ.

– РВД

Объявление стало первым из непредсказуемой череды схожих предупреждений, появлявшихся на публике и не имевших никакого отношения к государственным информационным источникам. Никто не знал, кто такой РВД. Или что это. Как будто Бэнкси чрезмерно увлекся раздачей полезных советов перед лицом апокалипсиса. Первый пункт казался Джорджу вполне разумным. Загадочными ему казались лишь многоточия после каждой строчки. Словно в хокку – Прыжок лягушки… вечность! Впрочем, послание крайне полезное. Для молодых. Не для него – слишком поздно. Вот что значит, когда тебе почти шестьдесят: он просто пожелал им всем удачи.

Вот и все. Удачи. Джордж пытался жить в свое удовольствие. Во всяком случае, это было забавно – люди даже не пытались меняться. Если Бог действительно существовал, верным было одно: у него определенно было хорошее чувство юмора. Пусть он и не жил с ними под одной крышей, но в его жизни были те, кто любил его и кого любил он: Нейт, который скоро должен был жениться на умной и, что важнее всего, доброй девушке; в Вашингтоне жила Марина, донимавшая его сообщениями и философическими имейлами, верная, иногда любящая, всегда веселая; Кларисса со своим сыном Эндрю, которого он повсюду возил и проводил с ним время, как дедушка, за которого его все принимали; Берк, всегда остававшийся Берком; Луис, с которым он виделся раз-два в год, но этого хватало; временами Артур и еще пара старых друзей. Он верил, что в его жизни еще появится женщина и сдаваться не стоит. Эта надежда, а также увлечение яхтингом заставляли его по-прежнему ходить в тренажерный зал. Он читал книги, смотрел фильмы, путешествовал – у него была Мексика, которую он полюбил, – и у него оставались воспоминания. Он обнаружил, что, как и старик Голдстайн, мысленно говорит с Анной, и иногда она отвечала ему.

Он не знал, как все сложится дальше, куда свернет дорога его жизни, на которой все повороты ведут к последнему повороту. Быть может, в этом и была главная тайна жизни, что лежала на самом видном месте – суть каждой истории, каждой мечты, сведенная к расхожим, непостижимым словам: никто не знал, что будет дальше. Но тоска, словно тяжкий камень за пазухой, будет с тобой всегда, и всегда будут утраты, от зарождения самосознания и дальше, бесконечная цепь травм и потерь. Иногда утрата приходила медленно, незримо, как само время, пока ты не замечал, что в склянке кончилась вода; иногда врывалась в твою жизнь, как взрывная волна, оставляя за собой битое стекло, рваные дыры, плавящуюся сталь, кровь и тела под завалами… И причиной всего, что было уничтожено, были не только пули и бомбы, но куда более грозные силы: время и человеческая воля. Теперь он чувствовал, что каждый день какое-то время проводит за размышлениями о смерти. И в этом не было ничего плохого: просто ему открывалось новое непреложное знание, то, что дается нам в заключительной фазе нашей жизни. Несмотря на свои страхи и слабости, он стойко держался; он знал, что выдержит, не даст ему поглотить себя, как держались все люди, почти все – мирились с этим благодаря любви, страстям, надеждам. Умереть по собственной воле или по воле судьбы – значит отрешиться от всего этого. А значит, мы продолжаем держаться, претерпевая страдания, утраты, мгновения отчаяния, саму смерть – мы продолжаем держаться, держаться и держимся – пока не наступит момент всепрекращающего милосердия, когда держаться уже не за что.

Благодарственное слово автора